История короля Генриха Великаго. T. I

Lecteur, Cette Histoire du Roy Henry le Grand n’est que l’échantillon d’un Sommaire de l’Histoire generale de France, que j’ay composé par le commandement du Roy, & pour l’instruction de sa Majesté. Comme mon intention n’a esté que de recueillir tout ce qui peut servir à former un grand Prince, & à le rendre capable de bien regner : je n’ay point trouvé à propos d’entrer dans le détail des choses, & de raconter au long toutes les guerres & toutes les affaires, comme font les Historiens, qui doivent écrire pour toutes sortes de personnes.

Сия История Короля Генриха Великаго, благосклонный Читатель, есть ни что иное как частица содержания всеобщей истории Французской, сочиненной мною по повелению Короля, для наставления Его Величества. Как мое намерение состояло только в том, чтоб собрать все служащее, к соделанию Государя великим и к учинению его способным к доброму Государством управлению; то я не разсудил за благо входить в подробное описание вещей, и в пространное изображение всех военных действий, по примеру историков долженствующих писать для людей всякаго звания.

Pour les autres plus remarquables que je puis avoir commises, je me promets de votre bonté, cher Lecteur, que vous ne me traiterez pas à la derniere rigueur, & que vous aurez autant d’indulgence pour moy, que dans ce travail j’ay eu de zele pour le service de mon Roy, & d’affection pour le bien de la France.

Чтож касается до других важнейших, которым я может быть подпал, то льщусь надеждою, что ты любезный читатель, по благосклонности своей не столь строго меня судить будешь, и столько ко мне будешь иметь снисхождения, сколько я имел ревности к оказанию услуги моему Государю и привязанности ко благу Франции.

Le respect & l’amour que tous les bons François ont toûjours conservé pour l’heureuse memoire du Roy Henry le Grand vostre ayeul, le rendent aussi present à leur souvenir comme s’il regnoit encore ; & la Renommée entretient l’éclat de ses belles actions [p. 2] dans le cœur & dans la bouche des hommes, aussi vif & aussi entier qu’il l’estoit du temps de ses triomphes. Mais on peut dire avec cela, lors que l’on considere Vostre Majesté, qu’il a repris une nouvelle vie en vostre personne, & qu’il se fait revoir aujourd’huy sous un visage encore plus auguste, & par des vertus qui paroissent aussi redoutables aux Ennemis de la France, qu’elles sont douces & charmantes à ses Peuples.

Почтение и любовь всегда сохраняемая в сердцах благомыслящих Французов к блаженной памяти Короля Генриха Великаго, вашего Предка, соделывают его столь присудственным их мысленным взорам, как будто бы он во дни наши еще царствует; а слава содержит во устах и сердцах всех [с. 2] людей звук знаменитых его деяний, толикоже сильно и совершенно, колико и во времена его торжеств раздавалось. Но разсматривая свойства Вашего Величества, можно притом сказать, что он возродился в Вашей Особе, и что он является нам во образе еще величественнейшем, и добродетелях толикоже страшных врагам Франции, колико приятных и прелестных Вашему Народу.

Oüy, Sire, il vous a donné, aussibien qu’au Roy vostre ayeul, une ame genereuse, bonne & bienfaisante, un esprit élevé & capable des plus grandes choses, une memoire heureuse & facile, un courage Heroïque & Martial, un jugement net & solide, une forte & vigoureuse santé : Mais de plus il vous a donné un avantage que ce Grand Prince n’avoit pas ; c’est cette majestueuse presence, cet air & ce port presque divin, cette taille & cette beauté dignes de l’Empire de l’Univers, qui attirent les yeux & les respects de tout le monde, & qui sans la force des armes, sans l’autorité des commandemens, vous gagnent tous ceux à qui Vostre Majesté se veut faire voir.

Так, Государь, он вас одарил, как и Прадеда вашего, душею щедрою, доброю и благотворительною, разумом высоким и способным к важнейшим [с. 4] и величайшим делам, щастливою и острою памятию, героическою и непоколебимою твердостию, разсудком основательным и ясным, крепким и сильным сложением тела: но, сверх того, одарил он вас преимуществом, котораго сей великий Государь не имел; то есть сим величественным видом и осанкою почти божественною, станом и красотою достойною обладать вселенною, которые без помощи силы оружия, без власти повелительныя покаряют [так!] вам всех тех кому Ваше Величество себя являть благоволяете.

Vous ne pouvez pas, Sire, avec de si belles dispositions, avec tant de rares faveurs du Ciel, demeurer au dessous de la gloire & de la reputation de ce Grand Prince.

С столь хорошими расположениями, и с столь редкими дарованиями от Бога вам низпосланными, Ваше Величество не можете быть славою и честию, ниже сего великаго Государя.

Qui ne sçait pas qu’il n’y a point d’honneur à porter un titre dont on ne fait point les fonctions ? Que c’est en vain [p. 6] qu’on a acquis de belles connoissances, si on ne s’évertuë de les réduire en pratique ; Qu’il est inutile de se proposer un grand modele, si on ne l’imite effectivement ; & qu’enfin il ne sert de rien de sçavoir par cœur toutes les maximes de la Politique, si on ne les applique à quelque usage ?

Кому то неизвестно что звание не приносит чести тому, которой не исполняет его должности? Что тщетно приобретаются хорошия знания, когда не производятся оне в действие? Что безполезно представлять себе кого нибудь за славный образец, не подражая ему самым делом? И что наконец не служит ни к чему знание на изуст политических правил, когда остаются оне без употребления?

Je ne puis dissimuler, Sire, la joye indicible que j’ay euë quelquefois, lors que j’ay entendu de la bouche de Vostre Majesté, qu’elle aimeroit mieux n’avoir jamais porté Couronne, que de ne pas gouverner elle-mesme, & de ressembler à ces Rois faineans de la premiere Race, qui, comme disent tous nos Historiens, ne servoient que d’Idoles à leurs Maires du Palais, & qui n’ont point eu de nom que pour marquer les années dans la Chronologie.

Mais c’est assez pour faire connoistre à la France combien Vostre Majesté condamne ce lethargique assoupissement, [p. 7] de dire qu’elle veut maintenant imiter son ayeul Henry le Grand, qui a esté le plus actif & le plus laborieux de tous nos Rois, qui s’est adonné avec plus de soin au maniement de ses affaires, & qui a cheri son Estat & son Peuple avec plus d’affection & plus de tendresse. N’est-ce pas declarer que Vostre Majesté a pris une ferme resolution de mettre la main à l’œuvre ; de connoistre le dedans & le dehors de son Royaume ; de presider dans ses Conseils ; d’y donner le mouvement & le poids aux resolutions ; d’avoir toûjours l’œil sur ses Finances, pour s’en faire rendre un compte net, exact, & fidele ; de soulager son pauvre Peuple, de distribuer les graces & les recompenses à ses creatures qui en seront dignes ; enfin de jouïr pleinement de son autorité ? C’est ainsi que faisoit l’incomparable Henry, que nous allons voir regner, non seulement en France par le droit du sang, mais encore sur toute l’Europe, par l’estime de sa vertu.

Я не могу Государь скрыть, неизреченнаго удовольствия мною по часту ощущаемаго, слыша из уст Вашего Величества, что вы лутче бы не хотели никогда иметь Державы, нежели имея оную не править ею самому, и уподобится [так!] сим празднолюбивым древним Государям, которые как повествуют наши Историки, были только истуканами первых своих Министров, и коих имена служили только для назначения течения лет Хронологии.

Довольно явить можно Франции, сколько Ваше Величество охуждаете сие безчувственное нерадение, обнародовав, что вы желаете подражать Вашему Прадеду Генриху Великому, которой был из числа трудолюбивейших и попечительнейших Монархов наших, старательнейший вникать в правление своих дел, и любящий свое [с. 9] Государство и Народ с величайшею привязанностию и горячностию. Не ясно ли то показывает что Ваше Величество приняли твердое намерение положить основание деяниям Вашим? Узнать внутреннее и внешнее состояние своего Государства; председать в своих советах; снабжать решения силою и исполнением; безпрестанно надзирать за государственными доходами, принимать верные оным отчеты; облегчать бедной свой Народ; разпределять милости и награждения возведенным Вами достойным людям; и наконец совершенно обладать своею властию. Сие то делал безпримерный Генрих, котораго узрим царствующа не только во Франции по праву рождения, но и во всей Европе, по почтению к его добродетели.

En effet, depuis la naissance de la Monarchie Françoise, l’Histoire ne nous fournit point de Regne plus memorable par de grands evenemens, plus rempli des merveilles de l’assistance divine, plus [p. 8] glorieux pour le Prince, & plus heureux pour les Peuples, que le sien ; Et c’est sans flaterie & sans envie que tout l’Univers luy a donné le surnom de Grand : non pas tant pour la grandeur de ses victoires, comparables toutefois à celles d’Alexandre & de Pompée, que pour la grandeur de son ame & de son courage. Car il ne ploya jamais, ni sous les insultes de la Fortune, ni sous les traverses de ses ennemis, ni sous les ressentimens de la vengeance, ni sous les artifices des Favoris, & des Ministres ; il demeura toûjours en mesme assiete, toûjours maistre de soy-mesme, en un mot toûjours Roy & Souverain, sans reconnoistre d’autre superieur que Dieu, la Justice, & la Raison.

В самом деле, со дня основания Французской Монархии, История не являет нам царствования толико знаменитаго великими [с. 10] произшествиями, толико исполненнаго чудным вспоможением Божиим, толико славнаго для Государя и толико благоденственнаго для Народа его: приобретшаго от всей вселенной без ласкательства и зависти проименование Великаго; не столько по славным своим победам, могущим без сомнения, сравнятся [так!] с Александровыми и Помпеевыми, сколько и по великости души его и мужеству. Ибо он не колебался никогда ни от коловратностей щастия, ни от препон неприятелями ему поставляемых, ни от мстительнаго памятозлобия, ни от ухищрений любимцов и Министров; а пребывал всегда в одном расположении, владея сам собою; словом сказать, он был всегда Государем и Самодержцем, не признавая над собою другой вышней власти кроме Бога, правосудия и разсудка.

Il estoit fils d’Antoine de Bourbon Duc de Vendosme & Roy de Navarre, & de Jeanne d’Albret, qui estoit heritiere de ce Royaume-là.

Antoine descendoit en ligne directe & masculine de Robert Comte de Clermont cinquiéme fils du Roy Saint Louïs.

Ce Robert épousa Beatrix fille & heritiere de Jean de Bourgogne, Baron de Bourbon de par sa femme Agnes ; à cause dequoy Robert prit le nom de Bourbon, non pas toutefois les armes, mais retint celles de France.

Cette sage precaution a beaucoup servi à ses descendans pour se maintenir dans le rang de Princes du Sang, qui peut-estre se fust perdu s’ils n’en eussent pas usé de la sorte.

Он был сын Антония Бурбонскаго, Герцога Вандомскаго и Короля Наварскаго, и Иоанны д’Албрет, наследницы сего государства.

Антонии происходил по прямой линии мужеска колена, от Роберта Графа Клермонтскаго, пятаго сына Короля Людовика Святаго. [С. 12]

Сей Роберт сочетался браком с Беатриксою дочерью и наследницею Иоанна Бургонскаго, Барона Бурбонскаго по жене своей Агнесе, по чему Роберт и принял имя Бурбонскаго, не приняв однакож их Герба, но удержал Французской.

Сия благоразумная предосторожность много способствовала его потомкам ко удержанию при себе права Французских Принцов крови, котораго бы может быть они лишились, естлиб он не таким поступил образом.

Ferdinand Roy d’Arragon avoit envahi la haute Navarre, c’est à dire la partie qui est au delà des Pyrenées, & la plus considerable de ce Royaume-là, sur le Roy Jean d’Albret ; Auquel par consequent il ne resta que la basse, c’est à dire la partie de deçà les Monts, du costé de France.

Фердинанд Король Аррагонской отнял у Короля Иоанна Наварскаго верхнюю Наварру, то есть, часть находящуюся за Пиренейскими горами и самую важнейшую сего Государства; следовательно осталась ему только нижняя, то есть, часть лежащая по сю сторону гор к Франции.

L’Empereur Charles-Quint avoit jetté les yeux sur elle, & la fit demander au pere pour son fils Philippe Second, disant que c’estoit un moyen de pacifier leurs differens touchant le Royaume de Navarre. Mais le Roy François Premier ne trouva pas bon d’introduire un si puissant ennemi dans la France, & la faisant venir à Chastellerault, la fiança au Duc de Cleves ; Mais ce contract ayant esté annullé pour diverses raisons, on la maria avec Antoine de Bourbon Duc de Vendosme, & les nopces en furent celebrées à Moulins l’an mil cinq cens quarante-sept, qui fut la mesme année que le Roy François Premier mourut.

Император Карл V. просил ее у отца ея в супружество, за сына своего Филиппа II., представляя что то может послужить средством к укрощению распри между [с. 17] ими касательно до Королевства Наварскаго. Но Король Франциск I. не разсудил за благо ввести столь сильнаго неприятеля во Францию, и привезя ее в Шателеролт сговорил за Герцога Клевскаго; но как союз сей уничтожен для разных причин, то отдали ее в супружество за Антония Бурбонскаго Герцога Вандомскаго, и брак был празднован в 1547 году в Мулине в самый тот год, в которой Франциск I. скончался.

Le Ciel osta ainsi ces deux petits Princes pour faire place à nostre Henry, qui meritoit bien d’avoir le droit d’aisnesse & d’estre l’unique.

Таким то образом Провидение восхитило сих двух маленьких Принцов, предоставя их место нашему Генриху, которой без сомнения достоин был права старшинства и единородия.

Mais il est certain que la premiere fois qu’elle s’apperceut de sa grossesse & qu’elle le sentit remuer, elle estoit au Camp en Picardie avec son mary, qui estoit Gouverneur de cette Province, & qui y estoit allé de la Fleche pour y commander une armée contre l’Empereur [p. 16] Charles-Quint. Certes, il estoit bien juste que celuy dont la Providence divine avoit destiné de faire un Prince extraordinaire, marquast les premiers mouvemens de sa vie dans un Camp, au bruit des trompettes & du canon, comme un vray enfant de Mars.

Сие же за подлинно известно, что мать его в первый раз познала свою беременность, и он пошевелился в ея утробе тогда, когда она была в лагере в Пикардии со своим [с. 20] мужем, которой будучи Губернатором оной Провинции, отправился туда из Флеша, для принятия начальства над войском против Императора Карла V. По истинне справедливо было то, чтоб назначенный провидением Всевышняго быть великим Государем, ощутил первые знаки жизни своей в лагере, при пушечном и трубном звуке, как истинный сын Марса.

Et le Roy Henry qui se tenoit asseuré de la future grandeur de son petit fils, le prenant souvent entre ses bras, le baisant, & se souvenant de cette froide raillerie des Espagnols, disoit tout ravi de joye à ceux qui le venoient visiter pour le conjouïr de cette heureuse naissance, Voyez maintenant, ma Brebis a enfanté un Lion.

Но Король Генрих предубедясь будущею великостию своего внука, и вспомня о нескладной той насмешке Гишпанцов, держал его в своих объятиях и целуя в безмерном восторге, говорил присудствующим изъявлявшим приемлемое ими участие в благополучном разрешении от бремени его дочери, смотрите теперь, какого льва принесла мне моя овечка.

Charles Neufiéme, qui luy succeda, estant mineur, la Reine Catherine sa mere se fit declarer Regente par les Estats, & le Roy de Navarre premier Prince du Sang, fut declaré Lieutenant General du Royaume pour gouverner l’Estat avec elle : de sorte que par ce moyen il fut obligé de demeurer en France, où il fit venir la Reine Jeanne sa femme, & le petit Prince Henry son fils. Mais il ne garda pas long-temps cette nouvelle dignité, car les troubles continuans toûjours par les surprises que [p. 23] faisoient les nouveaux Reformez, des meilleures villes du Royaume, aprés qu’il eut repris Bourges sur eux, il vint assieger Rouën, où visitant un jour les trenchées & faisant de l’eau, il receut une mousquetade dans l’épaule gauche, dont il mourut quelques jours aprés à Andely sur Seine. S’il eust vescu plus long-temps, les Huguenots eussent sans doute esté mal menez en France ; car il les haïssoit mortellement, quoique son frere le Prince de Condé fust le principal Chef du Parti.

Карл IX. остался по нем наследником; но как он был еще не в совершенном возрасте, то мать его Королева Екатерина объявила [с. 29] себя Правительницею, посредством Государственных Штатов; а Король Наварский как первый Принц крови, был объявлен Государственным Поручиком правления обще с нею, так что он по сей причине, будучи принужден жить во Франции, призвал туда жену свою Королеву Иоанну с сыном их молодым Принцом Генрихом. Не долго пользовался он сим достоинством; ибо по причине продолжающихся возмущений производимых новыми Реформатами, незапным захваченнием лутчих городов, он должен был вести с ним войну и возвратя Бург, пошел осаждать Руан, где осматривая траншеи ранен ружейным выстрелом в левое плечо, от чего спустя несколько дней и умер в Андели на реке Сене. Естлиб он прожил долее, то бы без сомнения Гугеноты во Франции доведены были до дурнаго состояния; потому что он их чрезмерно ненавидел, хотя брат [с. 30] его Принц де Конде был и первенствующим их начальником.

Pour cet effet il luy apprit par cœur plusieurs belles sentences, comme celle-cy :

Ou vaincre avec justice, ou mourir avec gloire.

Et cette autre : [p. 24]

Les Princes sur leur Peuple ont autorité grande,

Mais Dieu plus fortement dessus les Rois commande.

[…] и для того то заставил он его затвердить наизусть многия весьма достопамятныя изречения, как то:

Или праведно побеждать,

Или умирать со славою.

И другое:

Великой властью Царь народом обладает,

Но с большей властью Бог Царями управляет.

En cette qualité il fut declaré Chef du Parti, & son oncle le Prince de Condé son Lieutenant avec l’Admiral de Coligny. C’estoient deux grands Chefs de guerre, mais ils commirent de notables fautes, & ce jeune Prince âgé seulement d’environ treize ans, eut déja l’esprit de les remarquer.

По сей причине был он назван начальником сей партии, а Дядя его, Принц де Конде, с Адмиралом де Колиньи Поручиками начальства. И хотя оба они считались славными Полководцами, но делали великие проступки; и молодой Принц, не смотря что был тринатцати только лет, по прозорливости тогда уже в нем оказавшейся, оное заметил […].

Le Conseil du Roy craignant de hazarder ainsi le tout pour une quatriéme fois, jugea plus à propos de plastrer encore une paix avec ce Parti.

Верховный Королевский Совет страшась подвергнуть таким образом опасности в четвертой раз все свое войско, за лучшее признал заключить паки с ними мир.

Six jours aprés, qui fut le jour de la Saint Barthelemy, tous les Huguenots, qui estoient venus à la feste, furent égorgez ; entre autres l’Admiral, vingt [p. 31] Seigneurs de marque, douze cens Gentilshommes, trois ou quatre mille soldats & Bourgeois ; puis par toutes les villes du Royaume, à l’exemple de Paris, prés de cent mille hommes.

Шесть дней после того, то есть в день Святаго Варфоломея, все прибывшие на празднество Гугеноты перерезаны, в числе коих были Адмирал Колиньи, дватцать знаменитых особ, тысяча двести [с. 40] Дворян и от трех до четырех тысяч солдат и мещан; потом и во всех городах Королевства, по примеру Парижа, побито около ста тысяч человек Гугенотов.

Il évitoit ainsi les pieges qu’elle luy tendoit, mais non pas tous ; Car il se laissa prendre aux appas de certaines Damoiselles de la Cour, dont on dit que cette Reine se servoit exprés pour amuser les Princes & les Seigneurs, & pour découvrir toutes leurs pensées. La Politique de cette Reine estoit si connuë [p. 34] de tout le monde, que l’on ne peut pas cacher cette verité quand on le voudroit, à moins que d’effacer toute l’Histoire de ce temps-là.

Хотя он и избегал поставленных ему от нея сетей, но не совсем мог оных избавится [так!]; потому что предался прелестям некоторых придворных девиц, которых как сказывают, Королева нарочно употребляла к уловлению Принцов и знатных особ, дабы посредством оных [с. 44] ей известны были все их мысли. Хитрая политика сея Государыни, была столь известна всему свету, что не возможно от онаго скрыть сию истинну, сколь бы кто того ни желал, разве только исключением совсем Истории того времени.

On fit seulement mourir la Mole, Coconas, & Tourtray, trois Gentilshommes de marque, qui s’estoient meslez de leurs intrigues. Cette execution luy estoit necessaire pour calmer [p. 37] l’esprit de la Noblesse & du Peuple, qui commençoient à murmurer de ce qu’on traitoit ainsi un Fils de France, & un premier Prince du Sang.

Смертной же казни преданы были только Моле, Коконас и Туртрей, трое знаменитых Дворян вмешавшихся в сие дело. [с. 48] Сия казнь была ей нужна для успокоения дворянства и народа, начинавших уже роптать на такой поступок с Государем произшедшим от Французских Королей, и первым Принцом крови.

Aprés la mort de Charles IX. Catherine de Medicis, moitié par force, moitié par adresse, se saisit de la Regence en attendant le retour de son cher fils le Duc d’Anjou, que l’on nomma Henry III.

После смерти Карла IX. Екатерина де Медицис, во ожидании возвращения любезнаго своего сына Герцога д’Анжу, котораго назвали Генрихом III, силою так как и хитростию овладела правлением.

Le Prince de Condé qui estoit en Allemagne, y avoit fait des levées pour le Parti Huguenot, qui dés la fin du Regne [p. 39] de Charles IX. avoit repris les armes ; & Damville second fils du feu Connestable, & frere du Mareschal de Montmorency, qui estoit prisonnier à la Bastille, s’estoit joint avec ce Parti, ne prenant pas la Religion pour pretexte, parce qu’il estoit Catholique, mais bien la liberté publique, & la reformation de l’Estat. On nomma cette sorte de Catholiques, qui se liguoient avec les Huguenots, les Politiques.

Принц де Конде бывший в Немецкой земле, набирал войска для Гугенотской партии, которая в конце правления Карла IX. восприяла паки оружие; Дамвиль вторый сын покойнаго Конетабля и брат Фелдмаршала Монтморанси, которой содержался в Бастилии, присоединился к сему заговору, имея побудительною к тому причиною не закон, потому что он был Католик; но единственно народную вольность и перемену Правления в Государстве. Чего для Католиков соединяющихся с Гугенотами называли Политиками.

Or tandis qu’il cherchoit les occasions de le pouvoir faire avec seureté, il alla s’engager dans de nouveaux lacs, devenant passionné de la Dame de Sauves, femme d’un Secretaire d’Estat, qui estoit alors la plus belle de la Cour.

Cependant la Reine Mere, qui l’avoit retenu à la Cour avec tant de soins, eust esté bien aise qu’il s’en fust allé ; Car le Roy son cher fils commençoit à prendre quelque connoissance de ses affaires ; ce [p. 40] qui ne luy plaisoit point, pource qu’elle vouloit tout gouverner. Comme elle apprehendoit donc que prenant l’autorité en main, il ne diminuast la sienne, elle croyoit qu’il le faloit embarrasser par des factions & des guerres civiles, dont elle seule par maniere de dire eust la clef, en sorte qu’il ne peust du tout se passer d’elle.

И так приискивая случай исполнить оное с безопасностию, зашел он в новыя сети, влюбясь страстно в Госпожу де Сов, жену Статскаго Секретаря, первую при Дворе красавицу.

Королева Екатерина, хотя и весьма тщательно удерживала его при Дворе, тогда однакож была бы очень довольна естлиб он уехал; потому что Король любезный сын ея, начинал уже несколько входить в дела; что ей очень ненравилось, ибо она одна всем управлять хотела. И так опасаясь чтоб он восприяв правление не уничтожил ея власти, вздумала что должно его занять возмущениями и междоусобными войнами, которыя производить она одна имела дар, дабы через то [с. 52] принужден он был прибегать к ней.

Or comme l’union des Princes est la ruine des Favoris, & de ceux qui empietent le gouvernement, la Reine Mere rompit adroitement ce coup, donnant au Roy de la jalousie contre sa femme, irritant Monsieur contre le Duc de Guise par le ressouvenir du massacre de l’Admiral, & brouïllant sans cesse le Roy de Navarre avec Monsieur par l’intrigue de quelques femmes ; mais particulierement de la Sauves, qui joüant tel personnage que Catherine luy ordonnoit, recevoit les soins & les services de Monsieur, afin de les mettre mal ensemble.

А как согласие между Государями обыкновенно бывает гибелью любимцов и тех кои захватывают себе правление, то Королева мать весьма искусно разорвала оное, произведением в Короле ревности к жене его, огорчением Королевскаго брата против Герцога де Гиза, напоминанием ему о убиении Адмирала, и непрестанным возмущением Короля Наварскаго против Королевскаго брата, хитростями некоторых женщин, а особливо чрез [с. 55] Госпожу де ла Сов, которая приемля на себя такое лицо, какое угодно было Королеве Екатерине, ласкала Королевскаго брата для того чтоб тем их между собою поссорить.

C’est asseurément un mal fort grand pour l’Estat, & encore plus grand pour la Maison Royale, que d’estre ainsi divisée ; Et ceux qui sçavent bien l’Histoire de ces temps-là attribuent le malheur & l’aneantissement de la famille des Valois, à la discorde continuelle que la Reine Catherine par une méchante Politique entretenoit parmi ses enfans.

Великим поистинне вредом для Государства, а паче для Королевскаго Дома почитать должно подобное сему несогласие; знающие совершенно Историю того времени, приписывают нещастие и истребление фамилии де Валуа, непрестанным раздорам, которые Королева Екатерина поселяла между детьми своими, помощию вредной своей политики.

Le Ciel approuvant sans doute les [p. 45] genereux sentimens de nostre Heros, luy destina le Sceptre de Fleurs de Lis, parce qu’il n’avoit pas d’impatience de l’avoir avant son rang : au contraire ces freres de la Maison de Valois, qui s’efforçoient de se le ravir les uns aux autres, moururent tous malheureusement, & eurent pour successeur celuy qui avoit refusé de l’estre par un crime.

Провидение без сомнения одобря великодушныя расположения нашего Героя, определило ему скипетр лилей, за то что не предался он нетерпению овладеть им прежде времени: братья же фамилии Валуа, стремясь напротив того похитить его друг у друга, все погибли нещастным образом, оставя его в наследие тому которой отрекся воспользоватся [так!] правом сим посредством преступления.

Tellement que prenant enfin le frein aux dents, il s’évada de la Cour, se mit aux champs, recueillit les malcontens, fit une armée, & joignit celle des Huguenots commandée par le Prince de Condé, & par Casimir frere puisné du Comte Palatin ; lequel dans ces guerres civiles de la Religion, amena deux ou trois fois de grandes levées de Reistres en France.

Сим доведен он был до того, что ожесточась скрылся от Двора, обратился к войне, собрал недовольных правлением, составил из них войско и совокупился с Гугенотами предводительствуемыми Принцом де Конде и Казимиром средним братом Фалцскаго Графа, которой в сих междоусобных войнах за веру, приводил во Францию два или три раза большие корпусы Рейтров.

Il n’aimoit ni l’un ni l’autre Parti : mais il cherissoit si fort ses Favoris, estrange aveuglement ! qu’il eust bien desiré s’il eust esté en son pouvoir, de partager son Estat entre eux.

Он не любил ни ту ни другую из воюющих сторон; но столь привязан был к своим любимцам, по весьма странному ослеплению, что желал бы естлиб то состояло в его воле, разделить им свое Государство по смерти своей.

En un mot, les Barricades se font le dixiéme du mois de May, jusques aux portes du Louvre, & les troupes du Roy sont taillées en pieces, ou desarmées. La Reine Mere à son ordinaire s’entremet d’accommodement ; mais le Roy craignant d’estre envelopé, prend l’épouvente, & se retire à Chartres.

La Ligue devenant maistresse de Paris par ce moyen, s’empare de la Bastille, de l’Hostel de Ville, du Louvre, & du Temple ; change le Prevost des Marchands, & le Lieutenant Civil. Au mesme temps elle s’assuere d’Orleans, de Bourges, d’Amiens, d’Abbeville, de Montreuïl, de Roüen, de Reims, de Chaalons, & de plus de vingt autres villes en diverses Provinces. Les peuples [p. 98] crient par tout, vive Guise, vive le Protecteur de la Foy.

Одним словом, 10 Маия дороги были все захвачены и [с. 126] пресечены до ворот Лувра, и войска Королевския частию изрублены в куски и частию обезоружены. Королева мать по обыкновению своему вмешалась в миротворство; но Король боялся быть захвачен, и объят будучи ужасом уехал в Шартр.

Сим средством Союз Католицкой овладев Парижем, захватил бастилию, ратушу, лувр и Соборную церковь, переменил старшину купцов и гражданскаго судью; и в тож самое время овладел Орлеаном, Буржем, Амиеном, Абевилем, Монтрелем, Руаном, Реймсом, Шалоном и более нежели дватцатью городами. В разных областях народ повсюду кричал: да здравствует Гиз, да здравствует защитник веры.

Le Roy le nomma par plusieurs fois son bon frere, & son legitime Successeur, luy recommanda le Royaume, exhorta les Seigneurs là presens de le reconnoistre, & de ne se point desunir.

Король называя его почасту любезным братом и законным своим наследником, препоручал ему Королевство, увещевал тут предстоящих знатных особ, признать его за своего Государя и пребывать всегда ему верными.

Le peril paroissoit si pressant, mesme à ses plus fideles serviteurs, que le Parlement qui estoit à Tours, luy envoya exprés un Maistre des Requestes, luy proposer que le seul expedient qu’ils voyoient de sauver l’Estat, c’estoit de les associer luy & le Cardinal de Bourbon son oncle, à la Royauté, donnant à l’un la conduite des affaires, & à l’autre celle des armes.

Опасность казалась столь великою, даже самым вернейшим его подданным, что Парламент находящейся в Туре прислал нарочно к нему рекетмейстера с предложением о едином усмотренном ими средстве к спасению Государства, а имянно чтоб согласился он разделить власть Королевскую с Герцогом и дядею своим Кардиналом Бурбонским, предоставя одному правление дел государственных, а другому военных.

J’ay rapporté ces particularitez, parce qu’elles font connoistre les defauts de ce grands Corps de la Ligue, & donnent sujet de rechercher les veritables causes, qui empescherent ses progrez, & la reduisirent au neant.

Я внес здесь сии подробности для того что они являют недостатки [с. 175] многочисленнаго войска Союза Католицкаго, и подают случай к изследованию истинных причин препятствующих их успехам и их уничтоживших […].

Quand le Parlement eut appris cela, & que les Estats ne s’éloignoient pas de cette proposition, ce grand Corps, quoique captif & estropié, se souvenant de son ancienne vigueur, ordonna que remonstrances seroient faites [p. 213] au Duc de Mayenne, à ce qu’il maintinst les Loix fondamentales de l’Estat, & qu’il empéchast que la Couronne, dont on luy avoit commis la Lieutenance, ne fust transferée aux Estrangers. De plus il declaroit nuls tous les Traitez faits & à faire, qui seroient contraires à la Loy de l’Estat.

Когда Парламент о сем известился, так как и о том что совет соглашается на сие предложение, то огромной корпус сей, хотя был в пленении и безсилии, но помня древнее свое могущество, повелел представить Герцогу Майенскому, дабы он не допускал преступать основательные законы Государственные, и возбранил прейти державе, правление коей ему вверено, в руки иностранных. Сверх того объявил недействительными все заключенные и впредь заключаемые договоры противные Государственному закону.

On soupçonna que cet Arrest s’estoit donné par collusion avec le Duc de Mayenne ; Mais Villeroy le plus grand homme d’Estat de ce regne-là, rend ce témoignage au Parlement, qu’il prit ce conseil de luy-mesme, N’ayant point d’autres motifs que ceux de l’honneur & du devoir, comme gens qui aimoient mieux perdre la vie que de manquer à l’un & à l’autre, en connivant au renversement des Loix du Royaume, dont par leur institution ils sont Protecteurs, & obligez de les maintenir par le serment qu’ils font à leur reception.

Думают что сие определение было выдано по тайному согласию с Герцогом Майенским; но Виллеруа, великой человек того времени [с. 275] в правлении Государственном, свидетельствует, что Парламент совет сей заимствовал от самаго себя; Не следуя ничему кроме чести и должности, как общество желающее скоряе лишится [так!] жизни, нежели погрешить против той или другой, соглашаясь на разрушение Государственных законов, коих они постановлены быть покровителями и обязаны наблюдать их по присяге, чинимой ими при вступлении в члены онаго.

Il desira que l’Assemblée se tinst à Rouën dans la grande sale de l’Abbaye de Saint Ouën. Au milieu de laquelle il estoit assis dans une chaise élevée en forme de throsne sous un dais : à ses costez estoient les Prelats & Seigneurs ; derriere les quatre Secretaires d’Estat ; au dessous de luy les Premiers Presidens des Cours Souveraines, & les Deputez des Officiers de Judicature & de Finances. Il en fit l’ouverture par une harangue digne d’un veritable Roy, lequel doit croire que sa grandeur & son autorité ne consistent pas seulement en une puissance absoluë, mais au bien de son Estat & au salut de son peuple.

Si je faisois gloire, leur dit-il, de passer pour excellent Orateur, j’aurois apporté icy plus de belles paroles que de bonnes volontez : mais mon ambition tend à quelque chose de plus haut que de bien parler, j’aspire aux glorieux titres de Liberateur & de Restaurateur de la France.

Он желал чтоб собрание то было в Руане, в большой зале обители С. Уана, посреди которой он сидел на стуле возвышенном на подобие трона под балдахином; по сторонам его сидели знатное духовенство и вельможи, позади четыре Штатс Секретаря; ниже его первые председатели верховных судов, и поверенные от чиновных, как гражданских [с. 310] так и государственных казначейств. Он открыл совет речью достойною благомыслящаго Государя, которой уверен что величество его и могущество, состоит не в единой только неограниченной его власти, но в пользе Государства и благосостояния народа.

Естлиб я поставлял своею славою, говорил он им, являть себя красноречивым Витием, то поместил бы в моей речи больше краснословия, нежели доброй воли; но мое честолюбие стремится к высочайшему предмету, весьма превосходящему красноречие, я ревную приобресть славные титла избавителя и возстановителя Франции.

Mais personne n’en ressentit tant de veritable joye que nostre Henry : lequel avoit accoustumé de dire, qu’estant une chose barbare, & contre les Loix de la Nature & du Christianisme de faire la guerre pour l’amour de la guerre, un Prince Chrestien ne devoit jamais refuser la Paix, si elle ne luy estoit tout-à-fait desavantageuse.

Но никто не ощущал толико истинной радости, как наш Генрих, «которой обыкновенно говаривал, что воевать из одной страсти к войне, есть варварство противное естественному и христианскому закону, и что Государь Христианин не должен никогда отрекатся [так!] от мира, разве когда он совершенно не выгоден для Государства».