Всеми сими, и другими многими островами один Япоской Цесарь владеет; а хотя под его державою и много Королей, как на островах так и на твердой земле: только они для одной чести Царями называются, а в самом деле ничто иное как Генералы Губернаторы, или Наместники знатных провинций, державы Цесаря Японскаго.
L'empire de Russie est le plus vaste de notre hémisphère ; il s’étend d’occident en orient l’espace de plus de deux mille lieues communes de France, et il a plus de huit cents lieues du sud au nord dans sa plus grande largeur. Il confine à la Pologne et à la mer Glaciale ; il touche à la Suéde et à la Chine. Sa longueur de l’ile de Dago à l’occident de la Livonie, jusqu’ à ses bornes les plus orientales, comprend près de cent soixante-dix degrés ; de sorte que, quand on a midi à l’occident, on a près de minuit à l’orient de l’empire.
Российская империя есть обширнейшая в свете, она простирается от запада к востоку разстояние болше 2000 француских миль, а наиболшая ее ширина от севера к югу имеет болше 800. Граничит она с Полшею и Ледовитым морем; смежна с Швециею и Китайским государством. Длина сей Империи с запада от острова Даго, что в Лифляндии и самими восточными оной границами щитается около 170 градусов, так что когда в оном Государстве на западе полдень, тогда почти на востоке бывает полночь <...>.
Par là vous avez pû voir que comme la République avoit son foible inévitable, c’est à dire, la jalousie entre le Peuple et le Senat ; la Monarchie des Cesars avoit aussi le sien, et ce foible estoit la licence des soldats qui les avoient faits.
Car il n’estoit pas possible que les gens de guerre qui avoient changé le gouvernement, et établi les Empereurs, fussent long-temps sans s’appercevoir que c’estoit eux en effet qui disposoient de l’Empire.
Чрез то могли Вы видеть что как республика имела свою неизбежимую слабость, то есть, зависть между народом [с. 82] и Сенатом, то и Монархия Цесарей такую ж свою слабость имела в своевольстве воинов, которые их возводили.
Ибо военные люди пременяя правление и утверждая Императоров, непременно скоро усмотреть могли, что действительно в их воли состояла империя.
Recommandez-leur l’Eglise plus encore que ce grand Empire que vos Ancestres gouvernent depuis tant de siecles. Que vostre auguste Maison, la premiere en dignité qui soit au monde, soit la premiere à défendre les droits de Dieu, et à étendre par tout l’Univers le regne de Jesus-Christ qui la fait regner avec tant de gloire.
Препоручите им церковь более сего великаго Государства, которым Предки Ваши владели чрез многие веки. Славной Ваш дом, первой в достоинстве, да будет первым и в защищении Божия правды, и в разпространении повсюду Царства Иисус Христова, которой дал Вам царство с такою славою.
A peine cette Ville naissante fut-elle élevée au-dessus de ses fondemens, que ses premiers habitans se presserent de donner quelque forme au gouvernement. Leur principal objet fut de concilier la liberté avec l’Empire; & pour y parvenir, ils établirent une espece de Monarchie mixte, & partagerent la souveraine puissance entre le Chef ou le Prince de la Nation, un Sénat qui lui devoit servir de Conseil, & l’Assemblée du Peuple. Romulus le Fondateur de Rome en fut élu pour le premier Roi; il fut reconnu en même tems pour le Chef de la Religion, le souverain Magistrat de la Ville, & le General né de l’Etat. <...> [p. 6] Mais sous cet appareil de la Royauté, son pouvoir ne laissoit pas d’être resserré dans des bornes fort étroites; & il n’avoit guéres d’autre autorité que celle de convoquer le Sénat & les Assemblées du Peuple; d’y proposer les affaires; de marcher à la tête de l’armée quand la guerre avoit été resoluë par un Décret public, & d’ordonner de l’emploi des finances...
Les premiers soins du nouveau Prince furent d’établir différentes Loix par rapport à la Religion & au gouvernement civil, toutes également nécessaires pour entretenir la societé entre les hommes; mais qui ne furent cependant publiées qu’avec le consentement de tout le peuple Romain.
Едва сей город [Рим] начал созидаться, и уже первые его жители стремились установить там образ правления. Главный их предмет был, чтоб согласить вольность с самодержавием. К достижению онаго они вымыслили род некоторой [с. 6] смешенной монархии, то есть разделили самодержавную власть между главным или Государем народа, между Сенатом, который служил ему советом, и между народным обществом. Ромул, основатель Рима, был избран первым Царем, признан купно начальником богослужения, самодержавным судиею города и природным вождем сил государственных. <...> Но с сею царственною наружностью власть его весьма была ограничена; оная состояла только в том, что он мог созывать в собрание [с. 7] Сенат и народное общество, предлагать им о делах, предводить войско, когда война общим определением будет предпринята, и распоряжать употребление государственных доходов <...>.
Первыя попечения сего Государя были, учредить разные законы касающиеся до веры и гражданскаго правления, равно полезные к человеческому сожитию: но сии законы выданы были с согласием всего Римскаго народа.
Le luxe de l’Orient passa à Rome avec les dépoüilles de ces grandes Provinces. Ce fut pour l’entretenir qu’on commença à briguer les Charges de la République dont le profit augmentoit avec l’Empire. <...> [p. 348] L’ambition prit la place de la justice dans leurs entreprises: une sordide avarice & l’interêt particulier succederent à l’interêt du bien public: l’amour de la patrie se tourna en attachement pour des chefs de parti. Enfin la victoire, la paix, & l’abondance ruinerent cette concorde entre les Grands & le peuple <...>.
Роскошь от Востока перешла в Рим с корыстями полученными от сих завоеванных великих Провинций. А дабы удовольствовать сию роскошь, Римляне начали разными происками доставать Чины в Республике, кои сугубо приносили прибыль, по мере разпространения над Светом Владычества Римскаго. <...> Любоначальство заступило место правосудия в их предприятиях; постыдная алчность к воинству и особенная корысть, место прилепления к общему благосостоянию; любовь к Отечеству пременилась в прислужничество развратным Начальникам. На конец общая над всеми победа, мир и изобилие рушили прежнее соучастие Вельмож с Народом <...>.
[Примечание: игра слов, на которую не обратил внимания переводчик: patrie - partie (“родина” - “партия”, в смысле отдельной группы интересов)].
<...> la domination de Rome, comme celle de tous les grands empires, dégrada & flétrit l’espece humaine.
Une société ne pouvoit pas subsister longtemps dans un Etat semblable. Le gouvernement romain, même dans sa forme la plus parfaite, avoit des défauts qui préparoient sa dissolution. Le temps mûrit ces semences primitives de corruption, & fit éclore de nouveaux désordres. Une constitution vicieuse se seroit détruite d’elle-même & sans aucun effort étranger ; mais l’irruption violente des Goths, des Vandales, des Huns & des autres barbares, avança cet événement & précipita la chûte de l’Empire.
<...> Римское владение, так как и всех великих империй, унизило и в слабость привело род человеческий.
Сообщество не могло долго пребыть в таком государстве. Римское правление в самом совершенном своем виде имело такие недостатки, которые приготовляли его разрушение. Чрез время созревают сии первоначальныя семена повреждения, и произрастают новые безпорядки. Хотя попорченное установление могло бы уничтожиться само собою и без всякой посторонней силы; однако сильное нападение Готтов, Вандалов, Гуннов и других [с. 6] варваров преуспело в сем деле и ускорило падение империи.
Un concours de différentes causes avoit préparé de loin cette longue révolution, & facilité le succès des nations qui envahirent l’Empire. La république romaine avoit conquis le monde par la sagesse de ses maximes de gouvernement & par la sévérité de sa discipline militaire. Sous le regne des empereurs, les anciennes maximes furent négligées ou méprisées, & la discipline se relâcha par degrés. Les armées romaines, dans le quatrieme & le cinquieme siecles, n’avoient presque plus aucune ressemblance avec ces invincibles légions, qui enchaînoient par-tout la victoire sur leurs pas. Ces hommes libres, à qui [p. 9] l’amour seul de la gloire ou de la patrie mettoit auparavant les armes à la main, étoient remplacés par des sujets & des barbares qu’on enrôloit par force ou pour de l’argent.
Многия различныя причины приготовляли издалека сию великую перемену, и способствовали успехам тех народов, которые завладели империею. Римское общенародие покорило свет своими мудрыми узаконениями правления и строгостию воинскаго порядка. При владении Императоров древния узаконения были пренебрегаемы или презираемы, а военный порядок постепенно приходил в ослабление. Римския войска в четвертом и в пятом веках почти никакого не имели подобия с теми непобедимыми полками, которые влекли за собою повсюду победу. Те вольные люди, которым одна любовь ко славе или к отечеству влагала прежде в руки оружие, заменяемы были подданными и варварами, которых набирали или силою, или за деньги.
Il y avoit long-temps <…> que ces peuples voisins de Rome demandoient la qualité de Citoyens Romains. Ils représentoient qu’ils payoient des tributs considerables; que dans la guerre leur pays seul fournissoit une fois plus de troupes que Rome & son territoire; que la République devoit en partie à leur valeur ce haut degré de puissance où elle étoit parvenue, & qu’il étoit juste qu’ils eussent part aux honneurs d’un Etat dont [p. 30] ils avoient étendu l’empire par leurs armes.
Уже из давна <…> сии Народы соседственные с Римом, требовали себе наименования Граждан Римских. Они представляли что они платят великие подати; что в войне Область их ставит в двое боле войска, нежели собирается в Риме и его окрестностях; что Республика долженствует частью их мужеству сию высокую степень власти на которой она находится; и что по справедливости они должны иметь участие в преимуществах [с. 36] Государства, коего Владычество они разпространили своим оружием.
Pierre le Grand. Je ne faisois que reprendre ce que vos Prédécesseurs avoient enlevé aux miens ; et dans l’entreprise que j’avois formée, de civiliser mon Peuple par le commerce, et de lier mon Etat avec les autres Puissances de l’Europe, un port sur la Baltique me devenoit absolument (P. 8) nécessaire ; le salut de mon Empire me défendoit de céder un ancien Domaine, que j’avois heuresement recouvré.
Петр Великий. Я старался только возвратить то, что предки твои у моих отняли; и приняв намерение исправить нравы подданных моих чрез коммерцию, для установления выгоднаго государству моему сообщения с другими Европейскими державами необходимо надобен мне был порт на Балтийском море: благополучие моего государства не дозволяло мне уступить стариннаго владения, которое я щастливо возвратил.
Петр Великий. Я исправил нравы обширнаго государства, которое я получил от предков моих погруженное почти в совершенном невежестве <…>.
<…> quoique les altérations qui se firent successivement dans les institutions des différens peuples qui avoient conquis l’Empire Romain, & quoique les progrès qu’ils avoient faits dans la civilisation, eussent entiérement changé leurs mœurs, on pourroit cependant en retrouver l’image dans celles d’une race d’hommes qui est encore à-peu-près dans le même état de société où se trouvoient les barbares du nord lorsqu’ils s’établirent dans leurs nouvelles conquêtes. Je veux parler des sauvages de l’Amérique septentrionale.
<…> хотя бы перемены, которыя одна за другою происходили в установлениях разных народов, завоевавших Римскую империю, и приращения, учиненныя ими в просвещении, со всем их нравы переменили; однако бы можно было найти подобие оных в роде людей, которые еще находятся [с. 29] почти в таком же состоянии сообщества, в каком северные варвары по поселении своем в новых завоеваниях находилися. Я хочу говорить о диких народах северной Америки.
Il y avoit dans les villes d’Allemagne des habitans de trois différentes classes : les nobles, familiae ; les citoyens ou hommes libres, liberi ; les artisans qui étoient esclaves, homines proprii. <…> Henri V, qui commença son regne l’an 1106, affranchit les artisans esclaves qui habitoient dans les villes <…>. Les villes d’Allemagne acquirent plus tard que celles de France la liberté ; mais elles étendirent leurs priviléges beaucoup plus loin. Toutes les villes impériales & libres, dont le nombre est considérable, acquirent en entier le titre d’immédiates, terme qui, dans la jurisprudence Germanique, désigne qu’elles étoient sujettes de l’empire seul, & qu’elles possédoient dans leur district tous les droits d’une souveraineté parfaite & indépendante
В Германских городах жители разделялися на три разные рода: на дворян, familiae; граждан или людей свободных, liberi, ремесленников, которые были невольники, homines proprii. <…> Генрих V, который начал государствовать в 1106 году, отпустил на свободу тех ремесленных рабов, которые жили в городах <…>. Хотя Германские города приобрели свободу позже нежели Француские; однако они гораздо далее распространили свои преимущества. Все имперские и свободные города, число которых не малое, прозваны были непосредственными, которое слово в Германском законоискустве означает, что зависели оные от одной только империи, и пользовалися в своем уезде всеми правами совершенной и независящей власти.
Achmet III gouvernait alors l’empire de Turquie. Il avait éte mis, en 1703, [p. 8] sur le trône, à la place de son frère Mustapha, par une révolution semblable à celle qui avait donné en Angleterre, la couronne de Jacques II, à son gendre Guillaume.
Тогда Агмет III в турецкой империи государствовал, он в 1703м году на престол возведен, на место брата своего Мустафы, таким бунтом, каков в Англии корону короля Иякоба ІІ на главу зятя его Вилгелма возложил <...>.
Le Russe <...> Pendant une certaine période, la Grèce a partagé avec les Romains l’Empire du monde ; Empire que ces deux puissances réunies n'ont pu conserver <...>.
Россиянин <...> В некоторое время Греция разделяла с римлянами владычество над всем светом, владычество, коего обе сия соединенные державы не могли сохранить.
Le nouveau sultan, pour toute récompense d'une couronne qu'il devait aux ministres, aux généraux, aux officiers des janissaires, enfin à ceux qui avaient eu part à la révolution, les fit tous périr les uns après les autres, de peur qu'un jour ils n'en tentassent une seconde. Par le sacrifice de tant de braves gens il affaiblit les forces de l'empire; [p. 131] mais il affermit son trône, du moins pour quelques années. Il s'appliqua depuis à amasser des trésors. C'est le premier des Ottomans qui ait osé altérer un peu la monnaie, et établir de nouveaux impôts; mais il a été obligé de s'arrêter dans ces deux entreprises, de crainte d'un soulèvement; car la rapacité et la tyrannie du grand-seigneur ne s'étendent presque jamais que sur les officiers de l'empire, qui, quels qu'ils soient, sont esclaves domestiques du sultan; mais le reste des musulmans vit dans une sécurité profonde; sans craindre ni pour leurs vies, ni pour leurs fortunes, ni pour leur liberté.
Новой султан вместо должнаго министрам, генералом, янычарским офицерам, и наконец всем учасником онаго бунта за корону награждения, всех их одного за другим погубил; опасаясь чтоб они и вторичнаго такого ж покушения не зделали. Преданием на жертву толикаго числа храбрых людей он силы империи своей вослабление привел но престол свой утвердил. Потом он [л. 79. об.] старание положил о собрании сокровищ, он первой из салтанов осмелился было денежныя монеты несколько переменить и новые подати наложить; однако ж от обоих сих предприятии воздержатся принужден был, опасаясь бунту, ибо возможность и тиранство султанов почти никогда далее не роспростирается, как только на знатных в империи людей, которыя, каковы б ни были всегда, однако ж домашними султанскими невольниками суть; прочия ж турки в совершеннейшей надежности живут, не опасаясь ни о жизни ни о благополучии ниже о вольности своей.
The town of Geneva and its territory, were formerly united to the German empire, under the successors of Charlemain: but as the power of the emperors, feeble even in Germany, was still weaker in the frontier provinces; the bishops of Geneva, like several other great vassals of the empire, gradually acquired very considerable authority over the city and its domains; which the emperors had no other means of counterbalancing, than by encreasing the liberties of the people. During these times of confusion, constant disputes subsisted between the bishops and the counts of the Genevois; for, the latter, although at their first institution merely officers of the emperor, and considered as vassals of the bishops; yet they claimed and asserted a right to the exclusive administration of justice. The citizens took advantage of these quarrels; and, by siding occasionally with each party, obtained an extension of their privileges from both.
Город Женева и земля сего общества составляли прежде часть Немецкой Империи в царствование наследников Карла Великаго: но как сила Императоров будучи не велика в центре государства, была еще слабее в пограничных провинциях, то Женевские Епископы по примеру многих других знаменитых Вассалов Империи нечувствительно присвоили довольную власть над городом и его вотчинами; Императоры не находили другаго средства к остановлению их успехов, как умножить вольность и права народа. В сие время безначальства и мятежа Женевские Епископы имели безпрестанные споры с Графами сего города; сии последние хотя с начала перваго их определения были простые Офицеры у Императора, и Вассалы Епископские, однако не убоялись итти против их и защищать мнимое их право на отправление изключительное [с. 201] правосудия. Граждане умели воспользоваться сими спорами, и вступаясь то за ту, то за другую сторону, доставили себе от обеих сторон знаменитыя преимущества.