La prosperité de la Religion est différente de celle des Empires ; un Auteur célèbre disoit qu’il étoit bien aise d’être malade, parce que la maladie est le vrai état du Chrétien. On pourroit dire de même que les humiliations de l’Eglise, sa dispersion, la destruction des Temples, les souffrances des Martyrs sont le tems de sa gloire, & que lorsqu’aux yeux du monde, elle paroit triompher, c’est le tems ordinaire de son abaissement.
Щастие веры разнствует от щастия Государства, славной Автор написал что он желал бы быть больным, понеже болезнь есть состояние християнина. Можно притом сказать что низвержение церкви, ея разсеяние, разорение храмов, терпения мучеников есть время ея славы, и когда казалось что она пред глазами торжествовала, то было обыкновенное время ея унижения.
On objectera peut-être que les Empires fondés sur les loix des Fiefs, n’ont jamais été durables, ni puissants. Mais il n’y a rien au monde de si contradictoire que le plan des Romains & celui des Barbares : & pour n’en dire qu’un mot, le premier étoit l’ouvrage de la force, l’autre de la foiblesse ; dans l’un la sujétion étoit extrême, dans l’autre, l’indépendance ; dans les pays conquis par les Nations Germaniques le pouvoir étoit dans la main des Vassaux, le droit seulement dans la main du Prince : c’étoit tout le contraire chez les Romains.
Может быть возразят, что основанные на Фейдальных законах государства не были никогда долговечны, ниже сильны; но ничто в себе большаго противоречия не заключает, как принятое разположение у Римлян и у Варваров: и кратко сказать, перьвое основано было на силе, другое на слабости: в одном подданство доходило до крайности, в другом независимость: в завоеванных Германскими народами странах власть была в руках у васаллов, одно только право в руках у государя: у Римлян со всем противное сему было.
On dit qu’il y a un Prince dans le monde qui travaille depuis quinze ans à abolir dans ses Etats le Gouvernement Civil, pour y établir le Gouvernement Militaire. Je ne veux point faire des réflexions odieuses sur ce dessein : je dirai seulement que par la nature des choses, deux cents Gardes peuvent mettre la vie d’un Prince en sûreté, & non pas quatre-vingt mille ; outre qu’il est plus dangereux d’opprimer un Peuple armé qu’un autre qui ne l’est pas.
Говорят, что некоторый государь старается с пятнадцати лет уничтожить в своем государстве гражданское правление, дабы вместо его ввести военное. Я не хочу чрез мои разсуждения приводить в ненависть сие намерение: я только скажу, что разсуждая по свойству вещи, двести оберегателей могут охранять государеву жизнь, а не 80 тысящь; не упоминая, что опаснее утеснять вооруженный народ, нежели безоружный.
Les fautes que font les hommes d’Etat ne sont pas toujours libres ; souvent ce sont des suites nécessaires de la situation où l’on est ; & les inconvénients ont fait naître les inconvénients.
La Milice, comme on a déjà vu, étoit devenue très à charge à l’Etat. Les soldats avoient trois sortes d’avantages, la paye ordinaire, la récompense après le service, & les libéralités [р. 220] d’accident, qui devenoient très-souvent des droits pour des gens qui avoient le Peuple & le Prince entre leurs mains.
Чинимыя от управляющих государственными делами людей погрешности не всегда от их воли зависят; часто бывают оныя необходимыми следствиями того положения, в котором мы находимся; и от несходствий рождаются несходствия.
Воинство, как уже показано, весьма тягостно было государству: воины имели троякую выгоду, обыкновенное жалованье, награждение по окончании службы, и случайные прибытки, которые часто пременялись в права для людей, имеющих в своей власти народ и государя.
Законы всегда праведные и безпристрастные, хотя единым человеком издаваемые, были на равне и любимы и почитаемы от всех чинов государства.
Je crois, mon cher Aristias, vous l’avoir [p. 135] dit, il y a quelques jours, l’ordre que l’Auteur de la nature a établi dans les choses humainés, ne permettra jamais que la fraude, l’injustice & la violence, qui ne sont entourées que d’ennemis ou d’esclaves, servent de fondement solide à la puissance d’un Etat.
Мне помнится, дорогой мой Арист, что за несколько дней я вам говорил, как порядок, Творцом естества установленный в делах человеческих, не допустит никогда, чтоб плутовство, неправосудие и насильство, окруженныя токмо или врагами, или невольными рабами, служили твердым основанием власти в государстве.
On peut distinguer trois sortes de gouvernemens ; le républicain, le monarchique, le despotique. Dans le républicain, le peuple en corps a la souveraine puissance. Dans le monarchique un seul gouverne par des loix fondamentales. Dans le despotique, on ne connoît d’autre loi que la volonté du maître, ou plutôt du tyran. Ce n’est pas à dire qu’il n’y ait dans l’univers que ces trois especes d’états ; ce n’est pas à dire même qu’il y ait des états qui appartiennent uniquement & rigoureusement à quelqu’une de ces formes ; la plupart sont, pour ainsi dire, mi-partis ou nuancés les uns des autres.
Правление можно разделить на три рода, народное, самодержавное и самовластное. В народном правлении народ весь вместе имеет верховное могущество, в самодержавном одна особа управляет по принятым за основание законам, а в самовластном не знают другаго закона, кроме воли Государя или лучше сказать мучителя. Сим разделением не утверждается того, что бы о всей вселенной были только сии три рода правлений, как не говорится здесь и того, что бы находилися такие государства, которыя бы единственно и в точности принадлежали к одному какому нибудь из сих учреждений; но большая из них часть суть, так сказать, полсмешены или одни другим подтенены.
Le cardinal de Richelieu, pensant [р. 117] peut-être qu’il avoit trop avili les ordres de l’état, a recours pour le soutenir aux vertus du prince & de ses ministres ; & il exige d’eux tant de choses, qu’en vérité il n’y a qu’un ange qui puisse avoir tant d’attention, tant de lumieres, tant de fermeté, tant de connoissances ; & on peut à peine se flatter que d’ici à la dissolution des monarchies, il puisse y avoir un prince & des ministres pareils.
Comme les peuples qui vivent sous une bonne police, sont plus heureux que ceux qui, sans regle & sans chefs, errent dans les forêts ; aussi les monarques qui vivent sous les loix fondamentales de leur état sont-ils plus heureux que les princes despotiques, qui n’ont rien qui puisse régler le cœur de leurs peuples ni le leur.
Кардинал Ришелье думая, может быть, что он в великое безсилие привел чины государства, имел прибежище для удержания онаго к храбрости своего Государя и его министров; и он требует от них толиких вещей, что по справедливости надобно быть ангелу, что бы иметь только внимания, толико просвещения, толико твердости, и толико знания, и едва ли можно ласкать себя тем, что бы по приведении в разстройку самодержавнаго правления, мог он иметь подобнаго тому Государя и министров.
Как люди живущие под благоразумным правлением несравнено благополучнее тех, кои без законов и предводителей скитаются по пустыням; так самодержцы живущие под основательными законами государства благополучнее самовластных Государей не имеющих [с. 118] ни чего того, что бы могло управлять сердцем народа и их собственным.
Dans un état, c’est-à-dire dans une société où il y a des loix, la liberté ne peut consister qu’à pouvoir faire ce que l’on doit vouloir, & à n’être point contraint de faire ce que l’on ne doit pas vouloir.
Il faut se mettre dans l’esprit ce que c’est que l’indépendance, & ce que c’est que la liberté. La liberté est le droit de faire tout ce que les loix [р. 309] permettent ; & si un citoyen pouvoit faire ce qu’elles défendent, il n’auroit plus de liberté, parce que les autres auroient tout de même ce pouvoir.
В государстве: то есть, в сообществе, в котором находятся законы, вольность не может состоят в чем другом, как только в той власти, что бы делать то, чего желать должно, и не быть принужденну делать того, чего желать не должно.
Надлежит представить себе как то, что есть независимость, так и что есть вольность: вольность есть право делать все то, что законы дозволяют; и если некоторый гражданин может делать то, что они запрещают, тут уже нет больше вольности для того, что другие так же будут иметь туже самую вольность.
Comme dans un état libre, tout homme qui est censé avoir une ame libre, doit être gouverné par lui-même ; il faudroit que le peuple en corps eût la puissance législative ; mais comme cela est impossible dans les grands états, & est sujet à beaucoup d’inconvéniens dans les petits, il faut que le peuple fasse par ses représentans tout ce qu’il ne peut faire par lui-même.
Как в вольном государстве каждый человек почитающийся имеющим вольность, должен управляем быть сам собою; то [с. 317] надлежит, что бы народ обще имел законодательную власть; но как сему в великих государствах быть не возможно, а в малых производит сие многия неустройства; то надлежит народу производить чрез выбранных в лице своем все то, чего сам делать не может.
<…> il étudia les causes accidentelles qui retardent ou accélèrent la chute des Empires, les fautes des Rois, les erreurs des peuples, l'effet des passions, l’ambition, le ferment le plus destructeur de tous les états. Il en tiroit des conséquences, des régles de conduite pour éterniser par sa modération, par sa justice avec ses voisins, par sa fermeté avec ses rivaux, par son desinteressement avec tous, par son amour pour ses sujèts, cette antique monarchie dont il alloit être dépossédé.
<…> случайныя причины, которыя отсрочивают или ускоряют упадок государств, ошибки Государей, заблуждения народов, следствия страстей, любочестия, сильнейшей причины разрушения всех государств. Из того извлекал он следствия, правила поступления, дабы умеренностию своею, правосудием с соседями, твердостию с противниками, безкорыстием со всеми, любовью своею к подданным, превечить древнюю Монархию, которой ему должно было лишиться.
M. Necker rentré en place fut le maitre absolu. Son caractère l'y portoit et l'exigeoit ; les circonstances le vouloient. Il commandoit au Roy au nom du bien public, et au nom du Roy à tout le Royaume.
Г. Неккер выступив в должность стал повелителем. Характер его стремился к тому, а обстоятельства того хотели. Он именем общественнаго блага повелевал Королю, а именем Короля всему Государству.
Il regnoit alors dans tout le royaume une grande fermentation ; [р. 29] On crut devoir l'augmenter: La Police de Paris fut absolument paralysée. On disoit tout, on imprimoit tout, on faisoit tout. Les révolutionnaires se rassemblerent publiquement, écrivirent dans les provinces, soulevèrent tous les esprits, calomnierent tous les gens en place. <…> Ils devoient flater M. Necker d'être le ministre de la nation contre le Roi et Louis XVI. d'être l'heureux temoin du bonheur de la nation.
В то время по всему Государству владычествовало великое смятение; за нужное почли увеличить оное: Парижская полиция была в совершенном расслаблении. Говорили, печатали, делали все, что хотели. Революционисты общенародно собирались, писали в провинции, возмущали все умы, клеветали всех чиновников <…> . Хотели ласкать Г. Неккеру, что он министр нации против Короля, а Людовик XVI, что он щастлиый очевидец благоденствия народнаго.
Le Tiers-Etat possédoit toutes les places lucratives. Il s'enrichissoit lorsque la Noblesse se ruinoit pour l'Etat, et des mariages réunissoient souvent ces deux Ordres, d'ailleurs confondus sans cesse dans la société. Le Tiers-Etat étoit véritablement le noviciat de la Noblesse.
Третье состояние имело все прибыльные места. Они обогащались когда дворянство разорялось для Государства и супружество часто соединяло оба сии чина, в прочем неразличаемые в обществе. Третье состояние было в самом деле приготовление к дворянству.
L. 366. Les loix de la Sicile consistent principalement dans les réglemens que le Parlement propose, et qui, revêtus de la fanction royale, sont regardés comme les loix fondamentales de l’Etat. On les appelle Constitutioni e Capitoli del Regno.
П. 354. Законы Сицильские состоят по большой части в разпоряжениях, кои Парламент предлагает, и кои, получа Королевское подтверждение, почитаются за коренные законы Государства. Называют их Конституциями и Капитолами Королевства.
La Foi & la Religion sont l'appui le plus ferme, & le plus solide fondement d'un Empire ; l'Etat s'augmente à mesure qu'elles prennent de l'accroissement, & leur diminution est cause que dans un Royaume les choses tombent en décadence, & déperissent insensiblement. Que le Prince sçache que c'est particulierement à la foi qu'il est redevable de la soumission très parfaite qu'il trouve dans l'esprit des peuples ; mais en récompense, la foi exige du Prince l'établissement de ses mysteres, de ses verités & de ses ceremonies.
Вера и закон суть наикрепчайшие подпоры и наитвердейшее основание государства. Государство приумножается по мере как распространяется вера и закон, когда ж оне в упадке, то все государство придет в беспорядок, да и невидимо погибнет. Государь должен ведать, что он единаго толко верою утвердить может совершенную покорность в сердцах народа; напротив того вера в награждение себе требует совершения таин своих, утверждения истинны своея и отправления службы к богу.
Où la foi fleurit, là regne une politique toute sacrée & toute sainte ; mais où elle est dans le mépris & dans le rabais, là il ne peut y avoir de politique fort juste, n'y fort heureuse ; car bien loin de renverser l'ordre des choses, en se servant de la Religion comme d'un moyen, & regardant l'autorité suprême & le gouvernement absolu comme son unique but & sa fin, elle employe au contraire les forces de l'Etat & la souveraine puissance comme de tres-excellens moyens, afin d'établir la solide piété & la veritable Religion, & voilà la seule fin qu'elle se propose.
Где процветает вера, там царствует богоугодная и святая политика, где же она в пренебрежении и упадке, та[м] истинной и блаженной политики быть не может, ибо когда закона так как некотораго средства главное намерение есть то, чтоб утвердить вышнюю власть и привесть в порядок правление государства, следователно, оным вместо того, чтоб разорился сей порядок, напротив того пощряются силы государства и вышняя власть, так как лутчия орудия на то, чтоб утвердить совершенное благочестие, на чем все и регулы закона основаны.
Quand on veut recompenser, il faut devant toutes choses avoir égard aux services des personnes, & leur faire justice ; car les recompenses ne sont pas dûes à tous les gens qui les pretendent, mais seulement à ceux que l'on en juge dignes. L'ambition ne doit point tenir lieu de merite, ni les pretentions passer pour des services réels. Les Empereurs Théodose & Valentinien, ont toujours fait mention dans les provisions des charges, des Gouvernemens & des autres emplois qu'ils donnoient à leurs sujets, des raisons & des motifs qui les portoient à en user de la sorte, & ils vouloient bien que tout le monde sçût, que les gens qu'ils choisissoient pour remplir ces hautes charges, y avoient quelque droit, puis qu'outre leur merite particulier, l'Etat avoit encore tire d'eux de grands services. Quiconque en use autrement, s'attribue un pouvoir qui ne lui appartient pas ; Et si l'on veut se donner la peine d'examiner un decret que ces mêmes Empereurs ont porté, l'on reconnoîtra indubitablement, en penetrant le sens que renferment leurs paroles, qu'il n'est nullement permis aux Souverains de disposer des charges & des emplois suivant qu'il leur plait, car la loi dit expressément qu'à l'égard des dignités & des recompenses, il y a une obligation fondée sur la justice, & laquelle on doit satisfaire, & qu'en ces sortes de rencontres le Prince tient seulement lieu d'un interprete, pour declarer à qui l'honneur appartient, & quel est celui quel'on doit recompenser. Ou si vous voulez, le Prince en cette occasion est un ministre fidele & incorruptible, qui dispense sagement le bien qu'on lui a confié.
Когда надобно ково наградить, то должно наперед разсмотреть заслуги ево и потом уже зделать удоволствие, ибо награждение следует не для всех тех, кто онаго требует, но толко тем, ково почтут оного быть достойным. Честолюбие не должно приемлемо быть за достоинство, ниже требование за особливые услуги; императоры Феодосий и Валинтион при провождении в губернаторы и протчие чины объявляли всегда те обстоятелства и причины, для чего возводили они их на такой степень и чрез то всему свету показывали, что избираемые ими в те чины персоны имели к тому некоторое право, ибо они сверх природнаго их достоинства показали г[осу]д[а]рству и знатные еще услуги; когда ж государь поступает в том противным образом, то он присвоивает себе такую власть, какая ему не принадлежит, и естьли разсмотреть закон сих же императоров, то содержание онаго ясно покажет, что монархом нимало не дозволяется возводить в чины и определять к должностям по своему соизволению, ибо в законе точно изображено, что в разсуждение достоинства и награждения есть некоторая должность, основанная на справедливости, которая требует точнаго исполнения; и что в таких случаях государь представляет персону истолкователя, которой по справедливости должен об[ъ]явить, кому та честь принадлежит и кто заслужил награждение или может также назватся верным и не мздоивчивым министром, которой с разумом делает участниками благополучия порученнаго ему.
La destruction des Monarchies & des Etats vient presque toûjours du déreglement & de l'insolence de ceux qui gouvernent, ou des profusions immenses qu'ils font de leurs trésors, ou de leur trop grande fierté, ou de trop de bonté, ou de leur avarice ; ou du soulevement & de la rebellion des peuples, ou du mépris des choses saintes & des personnes établies pour conserver la pureté de la foi & les cérémonies de la véritable Religion. Ce sont-là des écueils fort dangereux.
Разорении манархии и государства приключается почти всегда от беспорядков и своеволства владетелей, от расточения ими множества сокровища, от великой их радости или от излишней м[и]л[о]сти, от скупости их, от народнаго возмущения или от пренебрежения святостьми и теми персонами, кои учреждены для сохранения чистоты веры и порядки в служении Богу по истинному закону; сии суть вреднейшие и опаснейшие случаи государству.
Ni Etat, ni Republique, ni Monarchie, ne sauroient subsister longtemps, quand on viole impunément les loix, & que l'on perd le respect aux Juges & aux Magistrats.
Ежели не наказывается преступник закона, презирается судейская власть, то падение государства, республики и монархи[и] наиближайшее тому есть следствие.