En général, le Commerce est une profession non moins honorable qu’utile. En France même, il en est sorti, & il en sort encore quantité de familles qui se distinguent avec honneur dans l’Epée & dans la Robe. Ce n’est cependant que du Commerce de mer, & de celui qui se fait en gros, qu’il est permis à la Noblesse Françoise de se mêler, sans craindre la dérogeance. [сol. 832]
La coutume qui s’observe en Angleterre, n’est peut-être pas moins sage ; elle permet aux Cadets des plus grandes Maisons, de laisser dormir leur noblesse, comme on dit dans la Bretagne Françoise, & de s’enrichir par toute sorte de Commerce licite, pour soûtenir un Nom, qui sans cela leur deviendroit à charge : inconvenient qui ne se fait sentir que trop souvent chez une Nation voisine, plus sçavante, à ce qu’elle croit, sur le point d’honneur, mais moins intelligente sur son veritable interêt.
On peut encore ajoûter à l’honneur du Commerce, que quelques Princes d’Italie se regardant comme les principaux Négocians de leurs Etats, ne dédaignent pas de faire servir leurs propres Palais, de magasins à leurs plus riches Manufactures. On voit même plusieurs Rois de l’Asie, aussi-bien que la plûpart de ceux qui commandent sur la Côte d’Afrique & de Guinée, exercer le négoce avec les Européens, par leurs Commis ; & souvent par eux-mêmes.
Вообще сказать, что комерция есть честное, и полезное состояние. Во Франции до сих времен было, и ныне таких [с. 4] фамилий много, которые военную и стацкую службу с честию отправляют. Однакож шляхетству токмо в морскую, и оптовую комерцию мешаться позволено, а в мелочное купечество вступать весьма запрещено.
В Англии поныне продолжающееся обыкновение не меньшей хвалы достойно, которое Кадетам [меньшим сыновьям] знатнейших домов, всякаго звания купечеством богатиться позволяет, для содержания такого имени и титла, которое бы им без сего способу не сносно было: а хотя соседнее нам государство [Гишпания] во всем, что до чести касается, верьховную мудрость себе и приписывает, однакож истинной своей пользы весьма мало знает. К чести комерции, и то еще прибавить можно, что разные Италиянские Принцы, в домах своих богатыя манифактуры, и магазейны на разные дорогие товары имеют. А в Азии таких Царей много, также Африканских и Гинейских владетелей довольно, которые с Европейцами чрез Комисаров, или сами комерцию имеют.
La politique des Chinois, qui craignoient que la frequentation des Etrangers ne corrompît leurs Loix, ou ne donnât à ceux-ci une occasion d’entreprendre sur leur liberté, sous le prétexte du Commerce, les avoit obligé pendant plusieurs milliers d’années, de fermer l’entrée de leur Empire à toutes sortes de Nations, & de se contenter du négoce interieur qu’ils y faisoient eux-mêmes. Mais enfin, l’Empereur regnant ayant ouvert ses Ports à tout le monde en 1685, les Indiens & les Européens se sont également empressez d’user de la liberté de ce nouveau Commerce <...>.
Китайцы по особливой политике, а более опасаясь того: дабы иностранные народы закону и уставов их не повредили, также бы не получили способу к опровержению вольности их: чрез несколько тысяч лет никого из чужестранных народов к себе не пускали, но одним внутренним между собою купечеством довольствовались. А последней Китайской Цесарь с 1685. году, всего света народам для комерции в свое государство ездить позволил <...>.
Elle [la loi] consistoit en trois principaux articles, qui sembloient avoir été établis & arrêtez pour la sûreté & l’indépendance de chaque Nation.
Он [закон] [с. 33] состоял в трех главных пунктах, которые (казалось, что) сделаны были для безопасности и независимости каждаго народа.
Mais comme ces moyens étoient encore trop foibles pour contenir une Nation accoûtumée à une liberté excessive, & toujours prête à se revolter, cette Princesse travailla à se faire des créatures, & à former un parti dans le Royaume, qui fût capable de s’opposer aux revoltes & de maintenir son autorité.
Но как сии средства были весьма слабы к удержанию народа, приобыкшаго к чрезвычайной вольности, и всегда готоваго к возмущению; то сия государыня старалась сделать себе в сем государстве из фаворитов партию, котораяб могла противиться возмутителям и подкреплять ея власть.
Le Chancelier représentoit incessamment aux principaux Députez que les Royaumes ne se devoient pas gouverner par les maximes des Prêtres & des Moines, qui ont des intérêts differens de ceux de l’Etat, & qui reconnoissent même un Prince Etranger pour Souverain dans la personne du Pape. Que selon l’exigence des tems & du bien public, le salut de l’Etat devoit être la premiere de toutes les Loix, & que toutes les autres constitutions humaines n’étant faites que pour l’entretien & la conservation de la société civile, le Prince & le Souverain Magistrat devoit être Maître de les changer suivant le besoin & la disposition de chaque Nation.
Канцлер представил тотчас главнейшим депутатам, что государства не должно управлять по мнению духовных, которых польза различествует от государственной пользы, и которые в особе Папской признают иностраннаго обладателя за своего самодержца; что смотря по нужде времени и общей пользе, благосостояние государства почитать должно за главнейший из всех законов, и как все человеческие уставы зделаны для содержания и соблюдения гражданскаго общества, то Государь и главное правительство должны [с. 167] иметь власть в перемене их, смотря по нужде и способности всякаго народа <...>.
Die Bewegung der Böhmischen Nation über das an dem Johann Hussen bezeigte harte Verfahren ward durch eine gleiche Execution an dem Hieronymo Pragensi, der gleichfalls in Costniz verbrannt wurde, vermehret.
Движение богемскаго народа, произшедшее от жестокаго поступка с Иоанном Гуссом, увеличилось равною казнию Иеронима прагскаго, который в Костнице также сожжен.
§ 10. Die Türken sind eine tatarische oder scythische Nation, der dieser Name erst in den mittlern [S. 1326] Zeiten als ein eigenthümlicher Name beygeleget worden, da er doch sonst ein allgemeiner Ehrenname für alle die Nationen ist, welche unter den beyden Hauptstämmen Tatar und Mongl begriffen werden <...>.
SOUVERAINS, s. m. pl. (Droit naturel & politiq.) Ce sont ceux à qui la volonté des peuples a conféré le pouvoir nécessaire pour gouverner la société.
L’homme, dans l’état de nature, ne connoît point de souverain ; chaque individu est égal à un autre, & jouit de la plus parfaite indépendance <…>.
Les hommes ne se sont mis en société, que pour être plus heureux ; la société ne s’est choisi des souverains que pour veiller plus efficacement à son bonheur & à sa conservation. <…>
Les peuples n’ont point toujours donné la même étendue de pouvoir aux souverains qu’ils ont choisis. L’expérience de tous les tems apprend, que plus le pouvoir des hommes est grand, plus leurs passions les portent à en abuser : cette considération a déterminé quelques nations à mettre des limites à la puissance de ceux qu’elles chargeoient de les gouverner. Ces limitations de la souveraineté ont varié, suivant les circonstances <…> Il faut cependant que la limitation du pouvoir ait elle-même des bornes. Pour que le souverain travaille au bien de l’état, il faut qu’il puisse agir & prendre les mesures nécessaires à cet objet ; ce seroit donc un vice dans un gouvernement, qu’un pouvoir trop limité dans le souverain : il est aisé de s’appercevoir de ce vice dans les gouvernemens suédois & polonois.
D’autres peuples n’ont point stipulé par des actes exprès & authentiques les limites qu’ils fixoient à leurs souverains ; ils se sont contentés de leur imposer la nécessité de suivre les lois fondamentales de l’état, leur confiant d’ailleurs la puissance législative, ainsi que celle d’exécuter. C’est-là ce qu’on appelle souveraineté absolue. Cependant la droite raison fait voir qu’elle a toujours des limites naturelles ; un souverain, quelque absolu qu’il soit, n’est point en droit de toucher aux lois constitutives d’un état, non-plus qu’à sa religion ; il ne peut point altérer la forme du gouvernement, ni changer l’ordre de la succession, à-moins d’une autorisation formelle de sa nation. D’ailleurs il est toujours soumis aux lois de la justice & à celles de la raison, dont aucune force humaine ne peut le dispenser.
Lorsqu’un souverain absolu s’arroge le droit de changer à sa volonté les lois fondamentales de son pays ; lorsqu’il prétend un pouvoir arbitraire sur la personne & les possessions de son peuple, il devient un despote. Nul peuple n’a pu ni voulu accorder un pouvoir de cette nature à ses souverains ; s’il l’avoit fait, la nature & la raison le mettent toujours en droit de réclamer contre la violence. Voyez l’article Pouvoir. La tyrannie n’est autre chose que l’exercice du despotisme.
САМОДЕРЖЦЫ (право естеств. и полит.) суть те, которым воля народов поручила власть нужную для управления обществом.
Человек в естественном состоянии не ведает Самодержца : каждый частный человек равен другому и пользуется всесовершеннейшею независимостью.
[с.87] Люди собрались в общество чтоб быть благополучнейшими ; общество избрало себе Самодержцев, чтобы чрез них больше и действительнее утвердити благоденствие свое и сохранить себя в целости. <…>
[с. 88] Народы не всегда давали равную власть Самодержцам, которых они избирали. Опыт всех времен доказывает что, чем больше страсти приводят их к употреблению оныя во зло. В разсуждении сего некоторые народы положили пределы власти [с. 89] тех, коим отдали себя в управление. Сии ограничивания переменялися по обстоятельствам <…>. В прочем нужно что бы самое ограничение власти имело пределы : а дабы Самодержец имел попечение о [с. 90] благе общем, надобно чтоб он мог действовать и принимать меры нужныя для сего предлога. И так власть Самодержца весьма ограниченная, будет порок во правлении : легко можно приметить таковой порок во правлении Шведском и Польском.
Другие народы договорами нарочно учиненными и неоспоримыми не предохранили пределов полагаемых ими своим Самодержцам : но только предписали им необходимо следовать законам в основание положенным в государстве, поверяя им в прочем власть законодательную так равно как и исполнительную. Таковое самодержавство называется самодержавством совершенным. Однако здравый разсудок показывает, что оное всегда имеет естественные пределы : Самодержец, сколь ни совершенна власть его, не имеет права касаться законам составляющим государство, ниже вере ; не может переменять образа правления, [с. 91] ни порядка наследства без точнаго уполномочивания народнаго, и всегда подвержен он законам правосудия и благоразумия, от которых ни какая человеческая сила свободить его не может.
Когда Самодержец совершенный старается присвоити право переменять по своей воле законы за основание принятые в его государстве ; когда требует власти произвольныя над животом и имением народа своего, тогда делается он Деспотом. Ни какий народ не мог и не желал дать таковыя власти своим Самодержцам : если же он то учинил, естество и благоразумие всегда подает ему право противится насилию. Тиранство есть ни что иное, как произведение в действо Деспотисма т.е. безпредельныя власти.
<...> & publie <...> un Manifeste dans lequel il se plaint des malheurs où son frere le Protecteur avoit plongé le Royaume, & de l’esclavage où il l’avoit reduit : l’accusant de n’entretenir tant [p. 151] de Troupes étrangeres que pour se rendre le Tyran de l’Angleterre: & que c’étoit la raison qui l’avoit obligé, lui Amiral de prendre les armes pour deffendre la liberté du Roi & de la Nation.
<...> [Томас Сеймур] обнародовал манифест, которым жаловался на несчастии, в кои брат его погрузил государство, объявляя, что оно приведено им в рабство: обвиняя ж его тем, будто он содержал столь многочисленное чужестранное войско только для того, чтоб сделаться тиранном Англии; старался уверить, что сия-то причина побудила его адмирала приняться за оружие, для защищения вольности короля и всего народа.
Pour ce qui regarde les affaires du Royaume, nous avons sujet de benir Dieu, de ce qu’il nous a donné une Reine, qui a joint à la vivacité de l’esprit, un fonds de bon sens, & de sagesse, & un zele extraordinaire pour le bien de ses sujets. Sa [p. 298] Majesté vous prie d’être assurez ; qu’elle n’épargnera ni ses soins, ni sa peine à procurer le bien de ses sujets, & la felicité de la Nation, & à s’acquerir l’amour de son peuple.
[из речи Бакона] Чтож касается до дел государственных, то мы имеем причину славословить Бога, что он даровал нам такую государыню, которая с живостию разума своего соединяет твердость разсуждения, мудрость и чрезвычайное усердие к благосостоянию подверженных державе ея областей. Ея величество просит вас быть уверенными, что она не пощадит ни трудов, ни тщаний к приобретению подданным своим блаженства и счастия всему народу, а равно и к снисканию себе любви его.
Que s’il lui avoit ordonné de lui parler en cette maniere qu’elle vouloit bien excuser sa jeunesse, & son peu d’experience, parce que n’étant parvenu à la Couronne que par Election, & non pas par succession, il ne sçavoit pa[s] encore de quel maniere il en faloit user avec les Princes : ni n’avoit lû dans les Archives de sa Nation pour y apprendre de quelle maniere ses Predecesseurs en avoient usé avec elle, en plusieurs Ambassades qu’on lui avoit envoyé.
Что ежели действительно он [польский король] приказал ему [послу] так говорить ей, то она согласуется извинить ево, его молодостию и тем, что он еще не искусился, ибо возшедши на престол по выбору, а не по наследству, не знает еще он как должно поступать в сем случае с государями: не читавши так же в архивах народа своего, не мог он научиться каким образом предшественники его поступали с нею в разных посольствах отправляемых ими к ней.
§IV. Gouvernement monarchique. Théocratie.
La Monarchie a été autrefois nommée Théocratie, du mot grec [teos] qui signifie Dieu. Ainsi la Théocratie est le Gouvernement de Dieu. C’est cette forme de Gouvernement, que nous remarquons dans la Sainte Bible, au livre I. des Rois, Ch. VIII. <…> Les Athéniens aussi se sont fait honneur d’un Gouvernement semblable, lorsque les deux fils de Codrus, Médon & Milée, troublant le repos public, Jupiter sut nommé Roi d’Athenes. Nous ne voyons pas que la Théocratie ait été connue en d’autres temps, ni chez aucune autre Nation.
Монархическое едино[на]чальное правление. Теократия [Феократия].
Монархия некогда называема была Теократиею от слова Теос, которое значит Бог, по чему теократия есть правление Божие. Сей то образ правления усматриваем мы в Священной библии первой книге Царств в Главе VIII. <…> Афиняне также сделали себе честь подобным царствованием, когда два Кодрусова сына Медон и Мелей возмущали общее спокойствие, то провозгласили они Царем Афинским Юпитера. Кроме того нигде не видимо, чтоб Феократия известна была у других народов.
§VII. Origine de la Monarchie
D’abord, il es vraisemblable que la Monarchie a été établie d’un consentement unanime de Peuples encore grossiers, qui se voyant en proie aux dissentions intestines, faute d’une bonne police, ou aux guerres externes, par déſaut de discipline militaire, auront résolu de se soumettre à la conduite de quelqu’un d’entre eux, d’une prudence reconnue, qui leur donnant des loix, & employant à propos chaque sujet, aura arrêté le cours des maux que souffroit la nation, & qui auroient augmenté sans cet heureux expédient ; & il est naturel de croire qu’on récompense des avantages dûs aux soins de cet homme choisi, on lui ait ſait hommage des personnes & des biens des Peuples ; en sorte que de Législateur, il soit devenu, par cette donation volontaire, l’arbitre souverain de la vie de ses semblables, & le maître absolu de leurs possessions ; mais a certaines conditions, & avec des resrictions qui assuroient le bien général.
Происхождение Монархии
Сперва всего вероятным кажется что Монархия составилась от единодушнаго согласия народов, еще грубых, которыя видя себя терзаемых от внутренних раздоров, за недостаток добраго порядка или от внешних браней, за не имением воинскаго учения, решились покориться управлению единаго из сограждан своих, наиболее отличающагося благоразумием, которой подавая им законы истате употребляя каждаго из поданных своих, остановил течения зол тем народом претерпеваемых, как без сего счастливаго средства уврачевания неминуемо умножилось; можно думать что в [л. 22 об.] награду польз должных попечениям сего избраннаго человека принесли ему в жертву личность и имущество народов; так что из законодателя, чрез сие произвольное дарование, соделался он самодержавным властелином над жизнию себе подобных, и обладателем их имений; с некоторыми при том условиями и ограничением обезпечивающим общественное благо.
Notes sur le chapitre III
(2)
Second moyen : polir une Nation & en étendre les lumieres
Voulez-vous prévenir les crimes ! Faites que les lumieres accompagnent la liberté. A mesure que les connoissances s’étendent, les maux qu’elles entraînent diminuent, & les avantages qu’elles apportent deviennent plus grands. Au lieu que l’ignorance & l’abrutissement sont des causes de toutes sortes de désordres. Quand les hommes manquent de principes, il n’y a que la crainte des supplice les plus cruels qui puisse les tenir en bride. Les moeurs s’adoucissent à mesure que l’esprit s’éclaire. Devant les lumieres répandues avec profusion dans une nation, on voit disparoître la cruauté & la fraude, trembler l’autorité lorsqu’elle est desarmée de raisons, & demeurer immobile la seule force des loix. Il n’y a point d’homme éclairé qui n’aime les conventions dont l’utilité, est claire & connue, & qui sont les fondemens de la sureté publique ; parce qu’il compare ce peu de liberté inutile dont il s’est dépouillé, avec la somme de toutes les autres libertés dont les autres hommes lui ont fait le sacrifice & qui, sans les loix, pouvoient s’aimer & conspirer contre lui. Quiconque a une ame sensible, jettant un regard sur un code de bonnes loix, & reconnoissant qu’il n’a perdu que la funeste liberté de nuire à ses semblables, sera forcé de bénir le trône & celui qui l’occupe. Quel est le Peuple le plus méchant ? C’est, à coup sûi, le plus ignorant & plus superstitieux, celui qui, avili par sa crasse ignorance, se refuse opiniâtrément aux efforts des Sages qui cherchent à l’éclairer.
Примечания на третью главу
Примечание (2)
Второе средство [предупреждать преступления]: просветить Государство и распространить благонравие
Ты желаешь предупредить преступления! Сделай, чтоб просвещение сопутствовало вольности. Невежество и грубость суть причины всякаго рода безпорядков. Когда людям недостает правил благонравия, то единый токмо страх жесточайших наказаний может содержать их в обуздании. Нравы умягчаются по мере просвещения разсудка. Пред просвещением изобильно распространенном в государстве жестокость и коварство. Очевидно исчезают и законы остаются во всей [л. 35] своей силе. Нет просвещеннаго человека, которому бы не нравились соглашения, коих польза приметна и дознана [так] и которыя служат основанием для общественной безопасности; ибо он сравнивает сию небольшую вольность, которой он лишил себя с суммою тех вольностей, коими пожертвовали ему другие люди, которые б без законов могли вооружиться и вступить в заговор против его. Всяк имеющий чувствительную душу, обратив внимание свое на законоположение устрояющее благо, признается, что он лишился токмо бедственной свободы вредить себе подобным и будет благословлять престол купно с обладателем его. Какой народ злобнее всех верно тот, которой пребывает в невежестве и весьма суеверен, тот которой унижен будет чрезмерным невежеством. За упрямством своим отказывается от старания мудрых пекущихся о его просвещении.
3. Il arriverait à la fin que nous aurions des livres d'histoire dégagés du merveilleux qui entretient la nation dans une heureuse stupidité. On aurait dans ces livres l’imprudence de rendre justice aux bonnes et aux mauvaises actions, et de recommander l'équité et l'amour de la patrie, ce qui est visiblement contraire aux droits de notre place.
Перикл. <...> Я вижу, что наука есть такое светило, которое не может вдруг освещать как только одну часть земного шара, но которое последовательно свет свой разливает на каждую из них. День проходит у одного народа в то самое время, когда оный у другаго настает.
The same love of independence, the same dread of slavery, and the same attachment to their country, animated the respective nations to the same deeds of heroism; and in both instances victory was followed by the same glorious consequence: for the Swiss, as well as the Greeks, owe the rise and preservation of their liberties to that magnanimous and [p. 62] determined valour which prefers death to living under the servile domination of an arbitrary despot. The people still celebrate the anniversary of this victory, which insured their independence for ever <...>.
Здесь [в Гларисе] такая же любовь к вольности, как и в Греции, тот же страх порабощения и та же привязанность к отечеству возбудили народ к оказанию героических действий; да и в обоих случаях следствия победы были равномерно славны: [с. 68] ибо Швейцарские жители так как и Греки одолжены началом и соблюдением своей вольности тогдашним в ср[а]жении успехам и тому благородному мужеству, которое предпочитает смерть рабству. Народ и ныне торжествует ежегодно сию победу, уверившую их навсегда о их независимости.
Le Czar Pierre etoit charpentier au chantier, & tambour dans ses propres troupes: pensez-vous que ce Prince ne vous valût pas par la naissance ou par le mérite?
J'ai déjà anticipé cet exemple dans une de mes Remarques précédentes. Le cas du Czar Pierre est unique, ou peu s'en faut. Jamais ce ne sera celui d'Emile. Il faut avoir une Nation à créer, ou être dans l'Isle de Robinson, pour avoir besoin de ces apprentissages, hors des cas où l'on veut embrasser la profession.
ПЕТР Первый плотником был в работной избе, и барабанщиком в войске своем; разве думаете вы, что Государь сей не стоил вас родом или достоинством?
Предупредил уже я пример сей в одном из предыдущих примечаний моих. ПЕТРА Перваго единствен случай. Таковым никогда не будет Эмилев. Надобно народ иметь для создания, или быть на острову Робинсоновом, дабы нужду иметь в учении оном, без случая, в каковом в ремесло хотят вступить.
ART. LVI. De la Censure des Livres.
Pour oter aux méchans l'occasion de divulguer des Libelles scandaleux & diffamatoires contre la Religion & l'Etat, la Police pourvoit à ce que la Censure pour les Imprimeurs ne manque pas.
Si la liberté de la presse êtoit un titre de la félicité d'une Nation, celle des Anglois seroit sans bornes : mais il est incontestable que la liberté & la félicité ne sont pas toujours une même chose.
Les Loix n'ont pas été données pour les justes, & l'homme, qui n'a pas dessein d'offenser la Réligion ou l'Etat, n'appréhendera pas la Censure, parcequ'il sait qu'elle n'est pas souveraine, & qu'à tout événement il seroit lui même obligé de soumettre sa partialité à l'examen de la Regence. Quel malheur, au contraire, n'est ce pas pour les Etats, où chaque scélérat a le droit de chagriner impunément un honnête homme [p. 89] dont il est l'ennemi. Dans les endroits où l'on est obligé de supporter cela patiemment, on ne peut guéres se louer de la protection de la Police**.
** Voïez MONTESQUIEU Tom I. Chap. XIII, des Ecrits.
Статья LVI. О разсматривании издаемых книг
Отъемля у злых людей случай выпускать в народе соблазнительныя, и ругательств исполненныя сочинения противу Закона Божияго и отечества, полиция смотрит, чтоб не было недостатка типографиям в разсматривателях печатаемых сочинений.
Когда волность иметь всякому кто хочет типография есть знаком благоденствия народа, то бы не было пределов благополучию англичан; но неоспоримо однако же, что вольность и благоденствие не всегда единою бывают вещию.
Законы не для справедливаго изданы и честнаго человека. Не имеющий намерения упорствовать противу веры своей и отечества не страшится разсматривания его дел. Какое же несчастие напротив тово для областей где всякой бездельник имеет [л. 32] право ненаказанно оскорблять честнаго человека, котораго он всегда бывает неприятелем? Но местам, где должно сие сносить терпеливно совсем неможно хвалиться покровительством полиции*.
* Читай Монтескю том 1 глава XIII О сочинениях.