Outre que s’il estoit permis aux particuliers de desobeïr à leurs superieurs quand ils croiroient avoir droit de s’en plaindre, comme les rebelles le supposent, il n’y auroit point de societé, ni de forme de gouvernement qui pust subsister: puisque chacun trompé par ses passions, ne manqueroit jamais de raisons apparentes pour s’opposer aux Puissances les plus legitimes. Ainsi quelque mauvais usage que fassent de la souveraine autorité ceux qui en sont revestus, que les peuples demeurant dans les bornes du devoir & de l’obéïssance, reconnoissent en cela Dieu irrité qui les chastie: & qu’ils le supplient, luy qui tient en sa main les coeurs des Rois, de donner à leur Prince les vertus necessaires pour gouverner avec autant de bonté que de justice. Heureux cependant l’état où le Roy regarde les sujets comme ses enfans, & où ses sujets le considerent comme leur père. Heureux le Royaume où le Prince en s’aplique qu’à procurer la felicité de ses peuples, & où les peuples tâchent de répondre dignement aux soins que leur Souverain prend de leur bonheur! Heureuse donc la France où l’on voit cette union parfaite, & cette admirable correspondance de tous les membres de l’Estat avec leur auguste Chef!
Ежели бы подданным позволено было не иметь послушания к своим Государям, хотя бы им и причина к тому была, как обыкновенно возмутители думают; то бы никакое Общество, и никакой бы образ Правления устоять не мог, потому что каждый, обольстившись своими страстями, имел всегда мнимыя причины к сопротивлению и самым законным Государям. И так, хотя бы коль ни употребляли на зло верьховную Власть те, которые имеют оную; но людям токмо надлежит, пребывая неподвижно в пределах должности и послушания, признавать в сем разгневанного Бога, которой наказует, и котораго должно им молить, ибо Царския сердца̀ держатся в его руке, чтоб он благоволил даровать Государю их надлежащия добродетели к милостивому, и купно справедливому Правительству. Но о благополучное то Государство, в котором Государь жалует своих подданных как детей, а подданные почитают его как Отца ! О щастливая та Держава, в которой Самодержец печется токмо о благополучии своего народа, а народ старается, чтоб быть достойну того попечения, которое восприемлет Государь для его собственныя пользы !
<...> Собрались они на сие место для добра и чести государству; они имеют праведныя жалобы принести своему государю, и не оставять оружия, пока им справедливость учинена не будет.
Смятение случившияся в Персии чрез бунт, который начат от Эшрефа противу софи, или шаха, своего государя, у котораго он намерился отнять престол, и сесть сам на оной, подали благоприятной случай туркам, распространить с сея стороны свои границы и завладеть персицкими провинциями <...>.
Se bien garder de vaincre son Maître.
Toute supériorité est odieuse, mais celle d’un Sujet sur son Prince est toujours folle, ou fatale. L’homme adroit cache des avantages vulgaires, ainsi qu’une femme modeste déguise sa beauté sous un habit négligé. Il se trouvera bien, qui voudra ceder en bonne-fortune, & en belle-humeur, mais personne, qui veüille [p. 6] ceder en esprit, encore moins un Souverain. L’Esprit est le Roi des Atributs, &, par conséquent, chaque ofense, qu’on lui fait, est un crime de leze-majesté. Les Souverains le veulent être en tout ce qui est le plus éminent. Les Princes veulent bien être aidés, mais non surpassés. Ceux, qui les conseillent, doivent parler comme des gens, qui les font souvenir de ce qu’ils oublioient, & non comme leur enseignant ce qu’ils ne savoient pas. C’est une leçon, que nous font les Astres, qui bien qu’ils soient les enfans du Soleil, & tout brillans, ne paroissent jamais en sa compagnie.
Весьма храниться, от взятия власти, над государем своим.
Всякое самовольное похищение власти, опасно: а особливо подданного над Государем его, безумно, и пагубно. Искусной человeк, всегда малую прибыль таит, власно так как добродeтельная жена, красоту свою под простым платьем кроет. Могут сыскаться такия, что в щастии и в веселии уступят; а в разумe уже никто, а особливо Самодержец, уступить не похочет. Ум есть Царь всeх свойств, и слeдственно учиненное ему безчестие; за оскорбление Величества почитается. Государи хотят вспоможены, а не превзойдены быть. Совeтующия им, должны так предлагать, как бы напоминая о забвенном. Сей примeр подают нам звeзды, и мeсяц: которыя хотя и ясны, однако Свeтлeйшему Солнцу; всегда уступают.
<...> je puid dire avec verité, que les Huguenots partageoint l’Etat avec elle ; que les Grands se condisoient comme s’ils n’eussent pas été ses Sujets, et les plus puissans Gouverneurs des Provinces, comme s’ils eussent été Souverains en leurs Charges.
<…> то могу сказать по истине, что Гугеноты разделяли с Вами государство, знатные люди поступали как будтобы они не были Ваши подданные, а самые сильные правители областей, как будтобы самовластные в чинах своих.
Нет в свете такова Самодержца, который бы не был обязан по сему правилу пещись о обращении тех, кои живут под его державою, отступили от пути [с. 5] спасения.
Il connoissoit les gouvernemens de l’Egypte. [P. 909] Il n’écrivit point ses lois. Les souverains en furent les dépositaires ; & ils purent, selon les circonstances, les étendre, les restreindre, ou les abroger <…>.
Он [Ликург – О. Ц.] знал правительство Египетское: он не предал писанию законов: у государей оныя были в сохранении; они были полновластные оных правители, и они могли, смотря по обстоятельствам, их разширять, стеснять, или отвергать безо всякаго соблазна <…>.
La vertu obscure parmi nous n’a qu’une sphere étroite & petite dans laquelle elle s’exerce ; il n’y a qu’un être privilégié dont la vertu pourroit influer sur le bonheur général, c’est le souverain <…>.
Добродетель будучи не видна между нами, занимает весьма тесную и малую окружность, в которой она владычествует. Одно только у нас есть существо, которое пред всеми преимуществует в том, что его добродетель входит в составление всеобщаго блаженства. Сие существо есть Государь <…>.
Nos Souverains sont puissans, et ils se distinguent de tous les autres Potentats du monde par la hauteur avec laquelle ils donnent leurs ordres <...>.
Наши Самодержцы весьма сильны; они отличают себя от всех других Монархов тою осанкою, какую они наблюдают при отдавании своих повелений <…>.
<...> Il se donne la liberté de décider des afaires d’Etat ; il partage les terres de tels et de tels Princes, et accommode les diferens ; il protege et ruine les Republiques et les Royaumes : Mais ce n’est pas chose nouvelle : Le commun Peuple s’est de tout tems donné la liberté de censurer les actions des Souverains.
<…> он осмеливается решить государственные дела; разделяет земли разных Государей, и примиряет ссоры; защищает и разоряет республики и королевства: но ето дело не новое: простой народ во все времена брал смелость судить поступки самодержцев <…>.
R. Le seigneur, le maître & autres échelons de supériorité n’ont que des droits de retour sur leurs sujets ou inférieurs, pour les biens & les avantages qu’ils leur procurent.
D. Et le Souverain?
R. Le Souverain est le gardien, le conservateur & le protecteur de la propriété, bien loin de chercher à l’attaquer ni à l’enfreindre.
D. Chaque homme a donc sa personne en propriété, sans qu’aucun puisse y prétendre droit?
R. Sans doute.
О. Господин, хозяин или другаго звания начальник не имеет над подданными или подчиненными своими инаго права, кроме права взаимности или возврата за доставление им имения или выгод.
В. А Государь?
[С. 16] О. Государь есть страж, защитник и хранитель собственности каждаго, и следовательно он устранен от утеснения или нарушения оной.
В. По сему всяк сам над собою властелин и никто другой права собственности над личностию другаго присвоять неможет?
О. Без сумнения.
Tandis que le gouvernement féodal remplissoit de troubles l’Europe entiere ; que les vassaux faisoient la guerre à leurs souverains, les souverains à leurs vassaux <…>.
Между тем, егда феодальное правительство наполняло Европу смятениями; егда поместные владельцы вели открытыя противу Самодержцев своих, а сии противу оных <…>.
Les vassaux devinrent presque indépendans. Leurs sujets dont ils furent les protecteurs s’attacherent à eux plus qu’au souverain <…>.
Помещики учинились почти независимыми. Подданные их, которых прежде были они только защитники, стали более им подвластны, нежели Государю.
François I, prince vaillant, à qui il ne manquoit qu’une sage politique pour effacer tous les [p. 38] souverains de l’Europe <…>.
Франциск перьвый, Государь военоносный и храбрый, коему недостает [с. 81] токмо благоразумной политики, инакоже бы помрачил славу всех прочих современных ему Государей в Европе <…>.
La ligue de Smalcalde, où les Réformés avoient pris le nom de Protestans, étoit une forte barriere à l’ambition de ce redoutable souverain. Les rois de France & d’Angleterre firent quelques avances pour y être admis. Mais leur conduite rigoureuse à l’égard de leurs sujets hérétiques ou soupçonnés d’hérésie <…>.
Смалькадский союз, коим мнимые исправители веры под названием Протестантов, соединились защищать себя, вообще был крепкая препона для славолюбия Императора. Короли Французский и Англиский оказали желание приступить к сему же союзу, но строгости их вразсуждении подданных инако нежели они исповедующих веру <…>.
Le gouvernement d’Angleterre, ajoute cet historien, ressembloit alors en quelque maniere au gouvernement actuel des Turcs. Le souverain pouvoit tout, excepté d’imposer des taxes ; exception qui, dans l’un & l’autre pays, n’étant soutenu d’aucun privilege, paroît plutôt nuisible qu’avantageux au peuple. En Turquie elle oblige le Sultan à tolérer les vexations des bachas & des gouverneurs des provinces pour leur arracher ensuite des présens ou confisquer leurs biens <…>.
Англиское правительство, пишет Гум, уподоблялось тогда Турецкому. Самодержец мог все, кроме наложения податей: изъятиe, которое, в той и другой стране основано не на праве каком либо, обращалось более ко вреду, нежели к пользам народа. В Туреции, Султаны обязаны сносить утеснения народа от Пашей и областных начальников, дабы вымучить у них себе дары, или отнять их имения <…>.
Власть законов есть основание власти Самодержца: исполнение оных составляет его безопасность.
Un Souverain ne sauroit rien faire de plus utile, que d’inspirer à sa Nation une grande idée d’elle-même. Il faut qu’un Peuple s’attache à sa Patrie, même par orgueil.
L’homme de génie ne sauroit gouverner un Etat sans fermeté ; et c’est précisément cette fermeté qui fait le malheur d’un Etat qouverné par un homme sans génie.
От внушений Государя зависит, чтоб народ привержен был к своему отечеству, даже с некоторою гордостию.
Умный человек не может управлять государством без твердости, и сия-то твердость служит погибелию для государства, управляемаго человеком неразумным.
L’Histoire est regardée comme l’école des Princes; elle peint à leur mémoire les regnes des Souverains qui ont été [p. 244] les Peres de la Patrie, et des Tyrans qui l’ont désolée : elle leur marque les causes de l’agrandiisement des Empires et celles de leur décadence <...>.