XVI. Car si quelqu'un s'imagine que le pouvoir absolu purifie le sang des hommes, & éleve la nature humaine, il n'a qu'à lire l'histoire de ce Siécle, ou de quelque autre, pour estre convaincu du contraire. Un homme, qui dans les déserts de l'Amerique seroit insolent & dangereux, ne deviendroit point sans doute meilleur sur le Trône, & lors que le Sçavoir & la Religion seroient employez pour justifier tout ce qu'il fairoit à ses sujets, & que l’éрéе & le glaive imposeroit d'abord la nécessité du silence à ceux qui oseroient у trouver à redire. Aprés tout, quelle espéce de protection est celle d'un Monarque absolu; quelle sorte de Pére de la Patrie est un tel Prince; & quel bonheur & quelle seûreté en provient pour [p. 116] la Société civile, lors qu'un gouvernement comme celuy dont il s'agit, a
esté amené à sa perfection, nous le le pouvons voir dans la derniére Rélation de Ceylon.
16. Буде кто мыслит, что власть единовластная очищает кровь человеческую, и возвышает человеческую породу, то надобно прочести
историю н[ы]нешняго века, чтоб познать тому противное. Человек, которого в пустыне американской надобно боятися и опасатися, лутче того на ц[а]рском престоле не будет, и хотя б науками и верою все его дела можно будет оправдать перед всеми подданными, но шпага и мечь заставят молчать, хотя б кто похотел спорить. После всего какая защита от монарха единовластного и какой он Отец Отечеству, и какое бл[а]г[о]получие, и покой гражданству, когда оное правление, о каком говорим, уже пришло в совершенство, как то можем видеть, в последней реляции цейлоновой.
XVI. <…> Que si l’on se hazardoit à demander, ce qui n'a garde d'arriver souvent, quelle seûreté & quelle sauvegarde se trouve dans un tel Estat &
dans un tel Gouvernement, contre la violence & l'oppression du Gouverneur absolu ; on recevroit bientost cette réponse, qu'une seule demande de cette nature mérite la mort. Les Monarques absolus & les défenseurs du pouvoir arbitraire
avoûent bien qu'entre Sujets & Sujets il faut qu'il у ait de certaines régles, des loix & des juges pour leur paix & leur seûreté mutuelle: mais ils soustiennent qu'un Homme qui a le gouvernement entre ses mains, doit estre absolu & au dessus de toutes sortes de circonstances & de raisonnemens d'autruy; qu'il a le pouvoir de faire le tort & les injustices qu'il luy plait, & que ce qu'on appelle communément tort & injustice, devient juste, lors qu'il le pratique. Demander
alors comment on peut estre à l'abri du dommage, des injures, des injustices qui peuvent estre faites [p. 118] à quelqu'un par celuy qui est le plus fort, ah, ce n'est pas moins d'abord que la voix de la faction & de la rébellion.
17. <…> Буде кто осмелитца спросить, чего редко случается, какой покой и какое охранение в таком состоянии и правлении, от насилства и тягости такова правителя самовластного, тому дан будет такой ответ: один такой вопрос достоин смерти. Монархи самовластныя и оборонители самовластной державы сами не спорят, что между их подданными надобно
быть некоторым уставам, законом и судиям ради их общаго охранения и покоя; но утверждают, что человек, которой имеет правление в руках, должен быть единовластен и никакому суду не поддан; [с.94] может делать
обиды и неправды по своей воле; и всякая обида и неправда называется тогда правдою. Спроси тогда, как можно избавится от обиды и неправды, какую может оный силной человек зделать ; о, тогда назовут возмутителем и бунтом.
§. 6. Vitia hominum in momarchia sunt, si qui solium obtinet regnandi artibus destituitur, nullaq; aut non sufficiente rei publ[icae] cura tangitur, eamq pravorum ministrorum ambitioni aut avaritiae lacerandam prostituit; si saevitia [p. 195] & iracundia idem est terribilis; si etiam citra necessitatem remp[ublicam] in casum dare gaudet ; si quae ad tolerandos sumtus reip[ublicae] conferuntur luxu, aut per inconfultas largitiones dissipat; si pecunias civibus extortas praeter rationem accumulat; si contumeliosus, si injustus est; & si quae sunt alia, per quæ mali nomen principis comparatur.
6. ПОРОКИ ЧЕЛОВЕКОВ В МОНАРХИИ суть: аще тои, кто власть воспримлет правления, не учен есть, и ниединое или недоволное [с. 425] о обществе попеченеи имеет, и оное злых управителей любочестию и лакомству, на озлобление предает. Аще в нем есть лютость и ярость жесточаишая, аще такожде без нужды общество в случаи самоизволно приводит, аще иждивения собранные на содержание общества, в излишествах и неразсудных дарованиях растощает, аще денги у граждан взятые, без разсуждения копит, аще досадителен, аще неправеден есть, и сми подобная: Чрез которыя злаго властителя имя стяживает.
Mais, les seditieux répondirent avec insolence [p. 31] Qu’ils avoient déja trop fait en pardonnant au Mufti, et qu’ils ne s’y étoient portez qu’en consideration de Sa Hautesse, et parce que ce Ministre étoit le Chef de la Loi; mais, qu’ils vouloient absolument qu’on leur remît le Grand Vizir et ses deux Gendres, pour leur faire rendre compte de leur mauvaise Administration.
Но возмутители ответствовали с великою гордостию, что они уже и так много учинили против муфти, что они зделали для султанскаго величества и для того, что сей министр был главным над законом; а что они хотят, чтоб неотменно им выдан был верховный везирь и оба его зятя, дабы они им дали отчет в худом своем правлении.
Mais, dès longtems auparavant, on observoit tant dans les troupes que parmi le peuple un mecontentement général du Gouvernement; et on disoit tout publiquement, qu’on pourroit bien aisement voir naître une Rebellion. La rareté des vivres qu’on éprouvoit depuis longtems, l’augmentation de prix de chaque chose, la misere où le defaut de Trafic avoit reduit tout le Païs, la multitude et le poids des Impôts, et les vexations que l’on avoit à souffrir de la part des Troupes qui alloient en Perſe sur les Frontieres où l’on disoit qu’il s’étoit déja excité quelque sorte de revolte, avoient produit un degoût général parmi le peuple.
Но, задолго еще до того прежде, примечено было как в войске, так и в народе, общее недовольствие правлением, и говорено явно, чтоб весьма все были рады, дабы видеть начало бунта. Недостаток в съестных припасах, которой уже был от долгаго времени, умножение цены всякой вещи, бедность, в которую уменьшение купечества привело все государство, множество и тягость податей, и обиды которыя претерпевали от войска идущаго на персицкия границы, где сказывали, что уже учинили некоторое смятение, произвели общее отвращение в народе.
Neque enim sub Republica minus, quam sub Regno, leges sunt, magistratusque quibus obtemperes. Quae omnia eodem modo aut conveniunt aut abhorrent a naturae libertate. Si contineri sua sponte intra fines iustitiae posset genus humanum, tunc in pari omnium pietate non supervacua modo, sed iniusta essent imperia, quae cives iam sponte aequissimos ad inutilem servitutem adigerent. Sed cum ex vitiis mortalium haec felicitas sperari non possit, ea maxime forma regiminis ad naturam accedit, quae homines vetat extra leges naturae ipsius, virtutisque exerrare. Ut non intersit, pluresne an pauci imperent, sed in utro regimine sanctius cives agant.
Изволите знать, что как во всеобществах, так и в Царстве уставы, которым бы повиноваться. А все сие равным образом или согласно, или нет, с природною вольностию. Ежели б добровольно мог воздержаться в пределах справедливости род человеческий; то, для великия всех добродетели, не токмо излишное, но и не праведное было б повеление, которое граждан, добровольно уже справедливейших, принуждало б к бесполезному порабощению. Но понеже от злонравия человеческаго не можно благополучия сего ожидать: того ради, тот образ правления наибольше с естеством сходствует, который запрещает людям заблуждать, вышед за закон самаго естества и добродетели. Так что нет нужды в том, чтоб многим, [с. 168] или немногим власть иметь; но необходимая есть, дабы знать, в коем из сих правлений добродетельнее граждане живут.
Le plus pressant intérêt du chef, de même que son devoir le plus indispensable, est donc de veiller à l’observation des lois dont il est le ministre, & sur lesquelles est fondée toute son autorité. S’il doit les faire observer aux autres, à plus forte raison doit-il les observer lui-même qui jouit de toute leur faveur. Car son exemple est de telle force, que quand même le peuple voudroit bien souffrir qu’il s’affranchît du joug de la loi, il devroit se garder de profiter d’une si dangereuse prérogative, que d’autres s’efforceroient bien-tôt d’usurper à leur tour, & souvent à son préjudice. Au fond, comme tous les engagemens de la societé sont réciproques par leur [p. 340] nature, il n’est pas possible de se mettre au-dessus de la loi sans renoncer à ses avantages, & personne ne doit rien à quiconque pretend ne rien devoir à personne. Par la même raison nulle exemption de la loi ne sera jamais accordée à quelque titre que ce puisse être dans un gouvernement bien policé. Les citoyens mêmes qui ont bien mérité de la patrie doivent être récompensés par des honneurs & jamais par des privileges : car la république est à la veille de sa ruine, si-tôt que quelqu’un peut penser qu’il est beau de ne pas obéir aux lois. Mais si jamais la noblesse ou le militaire, ou quelqu’autre ordre de l’état, adoptoit une pareille maxime, tout seroit perdu sans ressource.
Нужнейшая польза начальника равно как и необходимый долг его смотреть, чтоб наблюдаемы были законы, которых он правитель, и на коих основана вся власть его. Ежели он должен стараться, чтоб другие наблюдали их, тем больше должен сам исполнять оные, когда он пользуется всеми их выгодами; его пример столько важен, что хотя бы сам народ хотел дозволить снять с себя иго закона, и тогда бы он должен был беречься пользоватися толь опасным преимуществом, которое другие тотчас бы устремились похитить в свою очередь и по большей части во вред ему. Как в самом деле все обязательства общества по существу своему суть взаимны, так и не можно выходить из под закона не отметая пользы его, и никто тому ничего не должен, кто думает быть сам никому ничем не должным; для сей то самой причины, никакое выключение из под закона, ни под каким видом никогда в правлении порядочным не дозволится. Самые заслужившие отечеству граждане должны получать в награду чести, а никогда преимущества: по тому как правление уже при самом упадке как скоро только кто ни есть может вздумать, что хорошо не повиноваться узаконению. Но ежели когда либо дворянство или воинство, или какой другой чин в обществе присвоит сие правило, тогда все погибло безповоротно.
Mais quand les citoyens aiment leur devoir, & que les dépositaires de l’autorité publique s’appliquent sincérement à nourrir cet amour par leur exemple & par leurs soins, toutes les difficultés s’évanoüissent, l’administration prend une facilité qui la dispense de cet art ténébreux dont la noirceur fait tout le mystere. Ces esprits vastes, si dangereux & si admirés, tous ces grands ministres dont la gloire se confond avec les malheurs du peuple, ne sont plus regrettés : les mœurs publiques suppléent au génie des chefs ; & plus la vertu regne, moins les talens sont nécessaires. L’ambition même est mieux servie par le devoir que par l’usurpation : le peuple convaincu que ses chefs ne travaillent qu’à faire son bonheur, les dispense par sa déférence de travailler à affermir leur pouvoir ; & l’histoire nous montre en mille endroits que l’autorité qu’il accorde à ceux qu’il aime & dont il est aimé, est cent fois plus absolue que toute la tyrannie des usurpateurs. Ceci ne signifie pas que le gouvernement doive craindre d’user de son pouvoir, mais qu’il n’en doit user que d’une maniere légitime. On trouvera dans l’histoire mille exemples de chefs ambitieux ou pusillanimes, que la mollesse ou l’orgueil ont perdus, aucun qui se soit mal trouvé de n’être qu’équitable.
Но когда граждане любят свой долг, и преемники власти народной искренно прилежат питать ту любовь собственным своим примером и стараниями своими, все трудности исчезают сами собою, правление становится лехко, и освобождается от темнаго того искусства, котораго все таинство состоит в его мрачности. Все обширные разумы столь опасные и столь удивительные, все те великие правители, которых слава смешена с нещастиями народными не так сожаления достойны тогда бывают; нравы народные наравнивают разум начальников: и чем больше добродетель царствует, тем меньше нужды в дарованиях. Самому высокомерию услужнее должность, нежели нарушение: народ уверенный, что начальники трудятся единственно в его пользу, преданностью своею облегчает их от безпокойства утверждать власть свою; и История в тысящи местах нам показывает, что власть начальника любящаго народ и полученная от любви народной сто раз полномочнее всех утеснений похитителей оныя. Сие не значит, что правление власть свою употреблять боялось, но что оно должно употреблять ея всегда законным образом. Тысящу примеров найдется в Истории начальников высокомерных или слабодушных, погибших от сладострастия или гордости, а ни одного не сыщешь, который бы пропал от праводушия.
La Puissance étant une des Choses les plus nécessaires à la Grandeur des Rois, & au Bonheur de leur Gouvernement ; ceux qui ont la principale Conduite d’un Etat sont particuliérement obligez de ne rien obmettre, qui puisse contribuer à rendre leur Maître p. 65] si Autorisé, qu’il soit par ce moyen consideré de tout le Monde.
Понеже могущество есть вещь наинужнейшая великости Государей и благополучию их правления, то имеющие главное начальство в государстве, обязаны особливо ничего не пропускать, чтоб могло способствовать к приведению Государя своего в такую знатность, чтоб он тем средством был в почтении у всего света.
Божие царствование есть ключ правления государств, и действительно есть столь необходимо нужное дело, что без сего основания нет ни одного Государя, который бы мог порядочно царствовать, и области, которая бы благополучно состоять могла.
Il commença d’abord par changer la forme du gouvernement ; il établit un sénat qui fût le dépositaire de l’autorité des lois, & de la liberté. Les rois de Lacédémone n’eurent plus que des honneurs sans pouvoir ; le peuple fut soumis aux lois : on ne vit plus de dissensions domestiques, & cette tranquillité ne fut pas seulement l’effet de la nouvelle forme du gouvernement.
So lange ein Volk allenthalben im Lande zerstreuet lebet; so ist eine ordentliche Regierungsverfassung nicht schlechterdings nothwendig. Solche Volker haben nur zuweilen Zusammenkünste nöthig, im wegen ihrer Sicherheit gegen feindliche Rationen zu berathschlagen. Daher haben auch solche Völker, wie noch heutiges Tages die Wilden in America, gar selten einen König, oder ordentliche Regierungsverfassung.
Ежели народ, разсеявшись по разным местам, ведет кочевую жизнь; то порядочное правление не крайне ему нужно: ибо таковым людям надобно временем только собираться для советов о приведении себя в безопасность от враждебных соседов. По сей той причине такие народы, по примеру и нынешних диких Американцов, почти никогда не имеют над собою ни властителей, ни порядочнаго правления.
Die Grundregul, welche eine weise und gute Regierung den allen solchen Anstalten unaufhörlich vor Augen haben muß, und worauf auch wir in der Abhandlung derselben beständig zurück sehen werden, ist demnach die öffentliche Bequehmlichkeit des gemeinen Wesens <…>.
Того ради должно мудрому и милостивому правлению при всех таковых распоряжениях почитать выгоду целаго общества за главное правило, на которое безпрерывно надлежит ему обращать свое внимание <…>.
Die Grundverfassung der Monarchie läßt unter allen Regierungsformen am meisten den Unterschied der Stände und verschiedener Classen und Ordnungen des Volkes zu; und es ist dieser Einrichtung gemäß, daß sich die verschiedenen Stände auch durch ihren äußerlichen Pracht und Aufwand von einander unterscheiden. Hier ist der Monarch der Magnet, der alles an sich ziehet, und der Mittelpunct, zu dem sich alles tränget.
Коренное устроение самодержавия терпит разность чинов и состояний народа больше, нежели все прочие роды правления: следовательно с разположением сим совершенно сходно и то, чтобы чины отличались между собою и внешним своим великолепием и пышным житием. Самодержец бывает тут средоточием, к коему все теснятся.
Die Policey-Gesetze eines Staats müssen zuvörderst mit seiner Natur übereinstimmen. Unter der Natur einer jeden Sache verstehet man dasjenige, wodurch die zu demjenigen determiniret wird, was sie ist. Bei denen Staaten ist dieses hauptsächlich die Regierungsform, weil sie dadurch zu demjenigen werden, was sie sind <…>. Man kann hinzusetzen, daß ihre Natur auch auf die natürliche Beschaffenheit des Landes ankommt <…>.
Благоустройственные законы государства должны во первых согласовать с его существом. Под существом же всякаго дела надлежит разуметь то, чрез что предопределяется оно к тому состоянию, в каком пребывает. В государствах должно почитать таковым существом наипаче образ правления, поелику они чрез оное приходят в настоящее свое состояние. К сему можно присовокупить, что существо их зависит и от естественнаго состояния земли <…>.
Aus diesen Zünften wird das Stadtregiment, nämlich der kleine und große Rath besetzt, bei welchen die höchste Gewalt steht, also, daß alle wichtige Staatssachen zu Krieges- und Friedeszeiten von denselben besorget werden. Der kleine Rath besteht aus 50 Gliedern, und in denselben kann keiner [S. 267] gelangen, der nicht das 36ste Jahr seines Alters erreichet hat. Die Regierung wechselt unter den 2 Hälften desselben alle halbe Jahre ab. Der große Rath besteht aus 162 Gliedern, und keiner kann dazu kommen, der nicht das 30ste Jahr seines Alters angetreten hat. Die Häupter der Stadt sind 2 Bürgermeister, welche von den Räthen und Bürgern durch eine freie Wahl aus dem kleinen oder großen Rathe erwählet werden, und die alle halbe Jahre in der Regierung umwechseln.
Сии цехи составляют городовой полк, то есть, большой и малой совет, в коем обо всех важных делах, как воинских, так и гражданских разсуждают. Малый совет состоит из 50 членов, но ни один член тут присутствовать не может, если он не имеет 36 года, а правление переменяется между двумя половинами чрез каждые полгода. Большой совет составляют 162 члена; но и сии должны быть свыше 30 лет. Городовые начальники суть 2 бургомистра, которые избираются [с. 69] из большаго или малого совета, и которые чрез каждые полгода в правлении переменяются.
And herein appears plainly a strong trace of the democratical part of our constitution; in which form of government it is an indispensable requisite that the people should choose their own magistrates. <…> For, in the Gothic constitution, the judges of the county courts (which office is executed by our sheriff) were elected by the people, but confirmed by the king.
Из сих слов явно доказывается неоспоримое происхождение первоначального нашего правления Демократического или народного, в котором правлении необходимо требуется, чтоб народ сам выбирал себе Правителей, коим он повиноваться обязуется. <…> Ибо в Готтических правлениях в провинциальные судища Судей, каковыми у нас суть Шерифи, хотя выбирал сам народ, однако их подтверждал или конфирмовал Король.
Quintum aetatis annum agebet Ludovicus XIV. quum regnum iniret. Regentis quidem nomen penes matrem, potestas autem & rerum gerendarum summa penes Julium Mazarinum Cardinalem fuit.
Пять лет от рождения имел Людовик 14 егда Королевство восприял, имя *Реента хотя при матери было, держава же и вещеи высочаиших правление при Июлии Мазарине Кардинале бысть.
*Правителя
Reipubl[icae] Germanicae forma non ejusmodi regni faciem prae se fert, ubi unus omnia possit, & regni opibus ad suum arbitrium utatur, a cujus denique nutu ac voluntate, qui in regno degunt, ad unum omnes pendeant, ita ut adversus [p. 459]ejus imperium nemo ne hiscere quidem audeat. Nec regia potestas in Germania iis circumscripta sinibus est, quibus quorundam Europae Regum imperium coercetur; quibus sine Ordinum auctoritate, de nonnullis rebus ad Reip[ublicae] summam & majestatem supremam pertinentibus, decerne quidquam aut agree fas nin est
Общества Германскаго образ не таковаго Королевства вид имеет, где един вся может, и Королевственныя имения по своеи воле употребляет, от его же на последок помавания и воли в Королевстве обитающии до единаго вси надлежат, тако, яко противо его правления никтоже ниже слово реши дерзнет. Ниже Королевская власть в Германии еще определенна есть, якоже некиих Европских Королей правление содержится: имже без власти Чинов о некоторых вещах к величеству общества и Маестату вышшему надлежающих, узаконяти что либо, или творити не леть есть.
Voyez, je vous prie, avec quelle industrie le Gouvernement Moscovite cherche à sortir du Despotisme, qui lui est plus pesant qu’aux peuples mêmes. On a cassé les grands Corps de troupes, on a diminué les peines des crimes, on a établi des Tribunaux, on a commencé à connoître les Loix, on a instruit les peuples. Mais il y a des causes particulieres qui le rameneront peut-être au malheur qu’il vouloit fuir.
Примедте, прошу вас, сколь благоразумно правление Московское старается как бы свободится деспотической власти, которая для него тягостнее нежели для самого народа. Прекращены великия корпусы войск, уменьшены казни за преступления, учреждены судебныя места, начали познавать законы и научать народ. Но есть там особливыя причины, которыя может быть доведут его до того нещастия котораго стараются убежать.